Речь 18 флореаля

Впрочем, тот, кто может заменить божество в системе социальной жизни, в моих глазах является чудом гения; (и таких, понятное дело, среди заговорщиков не было); тот, кто, не заменяя божество, думает лишь о том, чтобы изгнать его из ума людей, кажется мне чудом глупости или развращенности.

Что дали заговорщики вместо того, что они разрушили? Ничего, разве только хаос, пустоту и насилие. Они слишком презирали народ, чтобы взять на себя труд убедить его; вместо того, чтобы просветить его, они хотели лишь раздражить его, устрашить или развратить.

И Робеспьер взывает к авторитету древних. «Цицерон, наоборот, призывал против изменников меч закона и гнев богов; умирающий Сократ беседует со своими друзьями о бессмертии души; Леонид у Фермопил, ужиная со своими товарищами по оружию в момент совершения самого героического замысла, который человеческая добродетель когда-либо породила, приглашает их на другой день на другой банкет, уже в новой жизни. От Сократа до Шометта и от Леонида до Пер Дюшена далеко. (Аплодируют.) Великий человек, истинный герой слишком уважает самого себя, чтобы ему нравилась идея своего уничтожения; злодей, презренный в своих собственных глазах, отвратительный в глазах другого, чувствует, что природа не может сделать ему лучшего подарка, чем ввергнуть его в небытие. (Аплодируют.)»

И обращаясь к менее далеким временам «…Известные литераторы, в силу своего влияния на общественное мнение, начинали влиять также и на дела страны; наиболее честолюбивые из них образовали своего рода коалицию, усилившую их значение. Они как будто разделились на две секты, из которых одна глупо защищала духовенство и деспотизм, наиболее же могущественной и наиболее знаменитой была секта, известная под именем энциклопедистов». В нее входило несколько достойных уважения человек и большее число честолюбивых шарлатанов.

Робеспьер достаточно справедливо указывает на то, что члены этой «секты» искали покровительства властей. «Ее корифеи иногда произносили громовые речи против деспотизма, но получали пенсию от деспотов; они иногда писали книги против двора, а иногда посвящения королям и мадригалы придворным; они были гордыми в своих писаниях и унижались в передних высокопоставленных лиц….Было замечено, что многие из них находились в тесных связях с домом д'0рлеанов, а английская конституция была, по их мнению, образцом политики, максимумом социального счастья».

И оратор воздает хвалу Руссо. «Среди тех, кто в то время , о котором я говорю, выделился на поприще литературы и философии, один человек, благодаря своей возвышенной душе, величию своего характера, показал себя достойным быть наставником человеческого рода.Он откровенно нападал на тиранию; он с энтузиазмом говорил о божестве.. Чистота его доктрины, которую он черпал в природе и в глубокой ненависти к пороку, так же как и его непобедимое презрение к интригующим софистам, узурпировавшим имя философов, навлекло на него ненависть и преследование его соперников и лживых друзей.»

---

Читаю "Декабрь без рождества" той самой дамы, которая одела Сен-Жюста в штаны из человеческой кожи. Теперь она пишет про декабристов. Движение декабристов - это же зловещий масонский заговор, а вы не знали?
Сабуров, говоришь? — Якубович нахмурился. — Роман, что ли? Закрытый ящик. Надо б прознать получше об его обстоятельствах. Кто с ним в одной ложе?
— Он не масон, — сухо ответил Рылеев.
— Вообще не масон?!
— Да брось, не масон, нешто мы в уездном городке?
— Может статься, его ложа маленькая, не на виду?
— Да ладно тебе!
— Повторяю, он не каменщик, — раздосадовано повторил Рылеев, разгоняя комариную тучу недоуменных возгласов. — Сие известно самым достоверным образом.
— То-то чины мимо летят… — один из гостей выразительно присвистнул.
— Хуже того, — Якубович заговорил, не отрывая отчего-то взгляда от разлохмаченного списка. — Этот его свойственник ли, или кузен, словом, родня — Роскоф… Так вот он не масон также.
— Свитский?! Каким же манером он тогда взлетел так высоко?
— .... Я вот, что вспомнил, — заметил курносый рослый Трубецкой. — Роскоф-то сей из французских эмигрантов. Верней не сам, но отец его был. Не может ли он быть тайным иезуитом? Вместе со свойственником своим?

---

Похоже, о Линолане я перевожу исключительно для себя любимой. Но я все равно добью эту новеллу.
Говорили, что маркиза де Сен-Пьер, когда вернулась в Париж из Лондона, где она провела восемь лет, была встречена по своем приезде внуком, который стал ей тыкать; в новой Франции не было привлекательности для вдовы и она вернулась напрямик обратно в Англию.

---

Я явно перечитала слэша. В словах Михаила Орлова: "Около Киева жили Сергей Муравьев и Бестужев, странная чета, которая целый год хвалила друг друга наедине", - мне видится намек на...э... любовную связь.

---

И самый сильный отрывок этой речи. Начав с почти маккиавелевского высказывания: Приветствовать надо всякое учреждение, всякую доктрину, которые утешают и возвышают души, отвергайте все те, которые стремятся опозорить ваши души, развратить их. ..", Робеспьер говорит о пользе веры в бессмертие души и существования справедливого божества и вреде отрицания этой веры. " Кто вверил тебе миссию оповещать народ о том, что божества нет, о, ты, кто проникся страстью к этой бесплодной доктрине..? Какую пользу ты находишь в том, чтобы убеждать человека, что над его судьбой властвует слепая сила и что она случайно поражает то преступление, то добродетель; что его душа это лишь слабое дуновение, угасающее у входа в могилу?

Разве идея его небытия внушит человеку более чистые и более возвышенные чувства, чем идея бессмертия?.. Оплакивая смерть доблестного друга, можете ли вы думать, что самая прекрасная часть его исчезла вместе с нею? Плача над гробом сына или жены, может ли вас утешить тот, кто вам скажет, что от них осталась только пыль? Несчастные, умирающие под ударами убийцы, ваш последний вздох - это призыв к вечному правосудию! Невинность на эшафоте заставляет бледнеть тирана в его колеснице победы; имела ли бы она такое превосходство, если бы могила сравняла угнетателя и угнетаемого? Несчастный софист! По какому праву ты вырываешь у невинности скипетр разума, чтобы вложить его в руки преступления, накидываешь мрачное покрывало на природу, приводишь в отчаяние несчастье, радуешь порок, печалишь добродетель, унижаешь человечество?"

---

В Париже - все еще тихом и усталом от результатов революционного катаклизма - в то время было много любопытных характеров; призраки старого режима, только что прибывшие из Айзенаха(?) или Джерси, эмигранты, уставшие от изгнания, обрадованные возможностью получить каморку в городе, где они однажды владели хорошо оборудованными домами, благородные вдовы, все еще талдычащие о своем горе и безутешно оплакивающие мир, который они пережили; все они искали друг друга, встречались вместе, скорбели о своих нуждах, о своих печалях, о своей ненависти, как испуганные, потерпевшие кораблекрушение моряки, выброшенные на пустынный остров.

---

Жозеф де Местр.
Король никогда не имел союзника; довольно очевидно то, что коалиция питала неприязнь к целостности Франции, и не было бы никакой опрометчивости в обнародовании этого факта. Но каким образом противостоять коалиции? Каким сверхъестественным способом сломить натиск сговорившейся Европы? Один лишь адский гений Робеспьера мог сотворить это диво. Революционное правительство закаливало душу Французов в крови; оно ожесточало дух солдат и удваивало их силы диким отчаянием и презрением к жизни, похожими на бешенство. Страх перед эшафотами, толкая гражданина к границам, питал силы вовне их, по мере того как внутри страны подавлял все, даже малейшие, попытки сопротивления. Все жизни, все богатства, все полномочия были в руках революционной власти; и это чудовище мощи, опьяненное кровью и успехом, страшное явление, никогда доселе не виданное и, без сомнения, не способное повториться, было одновременно и ужасной карой для Французов, и единственным способом спасения Франции

---

Пойду голосовать за . Явлинского. Раз уж нет варианта против всех

---

Об Эбере "он в своей газете одно время писал «Великая радость, что посылают всех золотых и серебряных обезьян, которых наши старые бабушки называли святыми и переделывают их в монету"...

---

Продолжение пересказа речи 18 флореаля.
Больше всего досталось монархии английской.Далее докладчик обрушивается на своих соотечественников из враждебных "фракций".
Когда республиканская энергия... основала демократию, аристократия и иностранные государства создали план все преувеличить, все развратить; они прячутся за формами демократии ...
Свободу атакуют одновременно путем модерантизма и неистовства.
Лафайет взывал к конституции для того, чтобы поднять королевскую мощь; Дюмурье взывал к конституции для того, чтобы защитить жирондистскую клику против Национального конвента. .. Бриссо и жирондисты хотели вооружить богатых против народа; клика Эбера, покровительствуя аристократии, расколола народ для того, чтобы он сам себя угнетал.
Дантон, самый опасный из врагов родины, если не самый подлый, осторожно использует всякого рода преступления, он связан со всеми заговорами, обещает злодеям свое покровительство, патриотам свою верность..."
И оратор понемножку приступает к делу, громя "заговорщиков" извративших религию.!Заговорщики не только возвели безнравственность в систему, но они ввели ее и в религию; они стремились потушить все благородные чувства природы своим примером и своими наставлениями".
И, конечно, за всем этим стоят европейские монархии, оплачивающие деятельность заговорщиков.
Тираны... задумали план, который, если бы все их надежды оправдались, воспламенил бы вдруг нашу республику и воздвиг бы непреодолимый барьер между нею и всеми другими народами. Заговорщики выполнили этот план: они...ссылались на ненависть к суеверию, чтобы вызвать у нас гражданскую войну и ввести атеизм".
Слово сказано!
Чего хотели те, кто среди окружавших нас заговоров, среди затруднений, вызванных войной, в тот момент, когда еще дымились факелы гражданских раздоров, со свирепостью атаковали вдруг все культы и объявили себя пылкими апостолами небытия и фанатическими миссионерами атеизма? Каков был мотив этого большого предприятия, замышлявшегося в ночной тьме, без ведома Национального конвента, священниками (оратор перебарщивает), иностранцами и заговорщиками? Было ли это любовью к родине? Было ли это отвращением к фанатизму? Это было единственным средством снабдить его оружием. Было ли это желанием ускорить торжество разума? Но разум не переставали оскорблять глупым насилием, заранее согласованными сумасбродствами, чтобы сделать его внушающим отвращение; казалось, его водворили в храмы только для того, чтобы изгнать из республики.

Робеспьер зловеще иронизирует" Мне очень нравится благочестие королей, и я твердо верю в религиозность г. Питта. Во всяком случае ясно, что он нашел во Франции добрых друзей, так как, согласно всем расчетам человеческого благоразумия, интрига, о которой я говорю, должна была быстро зажечь пожар по всей республике и создать ей новых врагов во вне".

---

И все в одном томе!
В книгу вошли "Страна багровых туч", "Путь на Амальтею", "Стажеры", "Хищные вещи века", "Чрезвычайные путешествия", "Полдень, ХХII век", "Трудно быть богом", "Попытка к бегству", "Далекая радуга", "Обитаемый остров", "Малыш", "Парень из преисподней", "Беспокойство", "Жук в муравейнике", "Волны гасят ветер" strugatskie.diary.ru/p215047521.htm

---

Хотя правительство обращалось со мной не так, чтобы вселить мне доверие, поскольку мое имя не было вычеркнуто из списка, хотя я был положительно уверен, что оно должно быть вычеркнуто, я недостаточно безумен, чтобы недооценивать его силу, или, следовательно, устраивать заговоры против него.
Я недостаточно знаком с жалобами на меня, чтобы быть способным ответить на них, но я уверяю вас, гражданин министр, что я не желал ничего, кроме абсолютного покоя, и если я оставался в Парижетак это потому, что не надеялся получить его в Бретани. (Конец примечания).

---

Эту историю я услышала от отца. В Сибири в 1903 (кажется) году нашли превосходно сохранившуюся тушу мамонта. Повезли ее в Питер. Для выставки тело не годилось и из него стали делать пирожки и жаркое. Потом устроили ужин для тогдашних академиков из мамонтятины и вина, которому исполнилось 2 тысячи с чем-то лет ( его нашли в Греции). За вход брали приличную сумму. Никто не умер, всем очень понравилось.

---

Начало пересказа речи Робеспьера 18 флореаля (7 мая)
В дни побед, одержанных молодой Республикой "законодатели... должны... укрепить принципы, на которых должны покоиться устойчивость и довольство республики". Докладчик предлагает слушателям ряд глубоких истин.
Оратор воздает должное достижениям народов Европы в науке и искусстве. " Все изменилось в физическом порядке вещей, все должно измениться в моральном и политическом порядке". А именно в отношении моральном другие европейские народы далеко отстали от Франции. Робеспьер пользуется случаем воздать хвалу революционной Франции. "Да, эта чудесная земля... создана для того, чтобы быть владением свободы и счастья... О, родина моя! если бы я судьбой рожден был в чужой и далекой стране, я бы обращал к небу бесконечные мольбы о твоем благоденствии; я проливал бы слезы умиления, слушая рассказ о твоих битвах и о твоих доблестях; моя душа с вниманием, беспокойством и пылкостью следила бы за всеми движениями твоей славной революции; я бы завидовал судьбе твоих граждан; я завидовал бы судьбе твоих представителей! Я француз, я один из твоих представителей!.."
Впервые в истории появилось совершенно новое государственное устройство, дающее возможность управлять людьми "просвещая их и делая их лучшими".
"Единственная основа гражданского общества - это мораль. К чему же сводится эта загадочная наука политики и законодательства? Она сводится к тому, чтобы внести в законы и в управление моральные истины, которые водворяют в книги философы...т. е. употреблять столько ловкости, чтобы заставить справедливость господствовать, сколько правительства до сих пор употребляли, чтобы быть несправедливыми безнаказанно или с благопристойностью".
Робеспьер разоблачает пороки монархии. При ней "семейные добродетели лишь смешны, а добродетели общественные преступны. Честность монархии уважает всякую собственность, за исключением собственности бедняка; она защищает все права, за исключением прав народа. "

---

После умиротворения Вандеи он стал мудрее и говорил каждому, что он жаждет вести обычный образ жизни. Он утверждал, что подчиняется законам, восхищается Бонапартом, и что единственные лица, об обществе которых он заботится, это раскаявшиеся роялисты и набожные дамы, которые ничего не знали о политике.
[Примечание.] Шевалье де Лимолан гражданину министру полиции 12 фримера IX года.
По доброте с которой вы выражаете свое недовольство, я пришел к вере в то, что вы ждете, чтобы я оправдал себя.

---

Стихи Волошина. Не для слабонервных.
«Голова madame de Lamballe»

Из цикла «Пламена Парижа»
(4 сент. 1792 г.)
Это гибкое, страстное тело
Растоптала ногами толпа мне,
И над ним надругалась, раздела…
И на тело
Не смела
Взглянуть я…
Но меня отрубили от тела,
Бросив лоскутья
Воспалённого мяса на камне…

И парижская голь
Унесла меня в уличной давке,
Кто-то пил в кабаке алкоголь,
Меня бросив на мокром прилавке…
Куафёр меня поднял с земли,
Расчесал мои светлые кудри,
Нарумянил он щёки мои,
И напудрил…

И тогда, вся избита, изранена
Грязной рукой,
Как на бал завита, нарумянена,
Я на пике взвилась над толпой
Хмельным тирсом…
Неслась вакханалия.
Пел в священном безумьи народ…
И, казалось, на бале в Версале я —
Плавный танец кружит и несёт…

Точно пламя гудели напевы.
И тюремною узкою лестницей
В башню Тампля к окну Королевы
Поднялась я народною вестницей

---

[Примечание] Пико де Лимолан был арестован во II или III году Республики по соседству с Авраншем. Он проходил в то время под именем Дюран и отправлялся, как он сказал, в Париж, потребовать себе имение отца в департаменте Кот-дю-Нор, которое было конфисковано. По амнистии, дарованной повстанцам, одним из которых, по его признанию, он был выпущен на свободу. Он часто посещал дома мадам Клиншамп (?) и мадам Элуан д'Анжу(?) , которые всегда принимали его у себя, как одну из жертв, принадлежащих к партии, которую они поддерживали.

@темы: три шуана

---

Все заговорщики были атеистами. Все атеисты - потенциальные заговорщики. Такой далеко идущий вывод можно сделать, при желании, из речи Робеспьера от 18 флореаля.

---

Шевалье де Лимолан был одним из тех джентельменов, которые с двадцати лет были замешаны в бретонской шуанерии, он вел полную приключений жизнь партизан, знал ночи без сна и зимы без приюта, был запрещен(???), преследуем, объявлен вне закона и стал бандитом. Он часто воевал против синих, изредка нападал на дилижанс - вид спорта бывший в фаворе в дни Директории -и устраивал заговоры, как все поступали в эти времена.

@темы: три шуана

---

Но что испугало кондитера, так это то, что у его квартиранта при первом его появлении были иссиня-черные волосы и чисто выбритое лицо, но на следующий день его волосы стали льяными и были заплетены в косички у висков. Два дня спустя они стали каштановыми, и на следующей неделе густые усы закрывали его щеки. Леклерк однако видел кое-что во время революций и он оставил свое удивление при себе, "боясь причинить беспокойство Правительству"