В это время он был здесь не как беглый вор, не как автор мятежных стихов, но как надлежащим образом избранный представитель его сограждан, один из тысяч гвардейцев со всей Франции, сидящих вместе Национальным собранием и высочайшими сановниками государства и дающих обычную клятву верности нации, закону и королю.