О начальнице Харьковского института с 1820 г. Литинской.
Бедная начальница молилась, раздавала милостыню, собирала нищих, чуть ли не знала наизусть все святые книги, давала на церкви, на монастыри, посылала в Иерусалим — и не видела, что это она отнимает у одних, чтобы по своей прихоти раздавать другим; что в то время, когда она кормит за двадцать верст собранных нищих и цыган, - дети, собранные к ней гораздо высшей властью, голодны, всегда голодны, потому что нет сил есть черствый, прогорклый хлеб и углем почерневшую говядину. Она, быть может, одевает и обувает одних, - и не вследствие ли этого, другие ходят все в заплатах, в такой гадкой обуви,что стыдно вспомнить? Им надобно учиться, а у них нет книг; почти на сорок душ — семь изорванных географий и не более пяти арифметик. Нужна бумага для тетрадей — дадут один лист; а остальное, где хочешь бери, а чтоб тетрадь была!
Кохановская. Автобиография. Схожие злоупотребления были и в столичных институтах. Вот только один пример.
...Государя [Николая Павловича]в этот день никто в Институт не ждал; как вдруг быстро разнесшаяся по всему Смольному весть о том, что он приехал и проследовал с внутреннего или, лучше сказать, с "черного входа" - и не куда-нибудь, а на кухню! - повергла одних в недоумение, других - в крайний испуг...
Уже впоследствии нам стало известно, что Государь, подойдя к котлу, в котором только что был сварен рыбный суп, точнее, уха, опустил в котел ложку, попробовал довольно жидкое варево и сказал:
- Даже дешевой такой рыбы пожалели... Ну, а теперь, что на второе? Н-да... Моих солдат лучше кормят!
Соколова. Из воспоминаний смолянки.