В 1844 году некто Маколей прочел мемуары Барера.... Я право не знаю, что сталось бы с этой чувствительной натурой, исследуй он подробнее жизнь того же Колло... Или Генриха Восьмого...
Барер ближе, чем любое другое лицо, упоминавшееся в истории или беллетристике, человек ли это или дьявол, подходит к идее законченной и универсальной порочности. В почти каждой разновидности пороков у него есть соперники. Было много людей, таких же трусливых, как он, немного таких жестоких, мало таких ничтожных (вульгарных?), и немного таких бесстыдных. Возможно также были такие же великие лжецы, но мы никогда с ними не встречались или не читали о них. Но если мы соберем все вместе - сладострастие, трусость, подлость, бесстыдство, лицемерие, бесчеловечность, в результате выйдет что-то, что в рассказе мы должны были бы осудить, как карикатуру,, которой, осмеливаемся мы сказать, не может быть найдено сравнение в истории...