Олар. Культ Разума

[deputater]

Комитет общественного спасения принял всерьез декрет 16-го фримэра и сделал все возможное для того, чтобы комиссары проводили его в жизнь.
В циркуляре от 4-го нивоза Комитет пишет своим представителям: «Нет никакого сомнения, что торжество истины над заблуждением придет. Будем торопиться, спешить, но не следует низвергать заблуждение силой.. Следует «просветить тех, кого ослепляют еще древние предрассудки». Однако, следует «поразить тех, кто прославляет небо лишь для того, чтобы лучше пожрать землю». Страшная неопределенность формулировки.
Те из членов Комитета общественного спасения, которые отправлялись в миссии , применяли эти указания на деле. Так, например, Жанбон Сент-Андрэ декретом от 21-го фримера обеспечил в Шербурге свободное отправление культов, лишь бы только богослужение ограничивалось стенами храмов.
Но невзирая на декрет, дехристианизаторское движение продолжало развиваться. Часть комиссаров продолжала насильственную дехристианизацию. Другая часть несколько умерила свой пыл. Впрочем, в деревне им приходилось наталкиваться на затруднения. Так, в Жуи-сюр-Морэн, крестьяне, вооруженные ружьями, пиками и косами, в количестве ста человек явились к эмиссару Мориссону с угрозами, заявляя, что «они хотят, чтобы была восстановлена католическая религия и чтобы не было больше якобинцев.
Такие факты Олар объясняет пропагандой контрреволюционеров.
Не все церкви были закрыты везде и сразу. Некоторые из них вновь открывались. Однако, они снова были закрыты везде, где было замечено, что культовые собрания являются столь же политическими, сколь и религиозными.
Это обстоятельство послужило главным основанием, помешавшим применению декрета от 16-го фримера, провозгласившего свободу культов. Революционные комитеты и народные общества с доказательствами в руках непрерывно доносили представителям Конвента о затруднениях и опасностях, которые с этой религиозной свободой, которая служит прикрытием и средством для контрреволюционныхкозней. Когда в случае волнений уполномоченные Конвента старались вникнуть поглубже в их причины, они редко-редко не натыкались на руку священника. Так как волнения и беспорядки продолжались, то даже после установления культа высшего Существа, который показался менее антихристианским, чем культ случилось так, дехристианизаторское движение осталось и тогда очень сильным. Или даже вернее: именно тогда оно, быть может, и было наиболее сильным. Именно тогда имело место закрытие наибольшего количества церквей.
Одной из революционных мер, сильнее всего затронувшей отправление католического культа, был созыв священников, каких удавалось поймать, в центр округа. В деревне не оставалось больше священников, значит, не оставалось и культа. Дело доходило до того, что в некоторых деревенских коммунах жители, которые не в силах были отказаться от своих привычек, собирались для того, чтобы самостоятельно, без священника пропеть обедню. Иногда священника заменял даже школьный учитель. Комитет общественного спасения, вопреки декрету от 16-го фримера, запретил эти съезды священников.
Переписка представителей Конвента с Комитетом спасения показывает нам, что в это время то здесь, то там, особенно в деревнях, проявлялось движение, направленное против дехристианизации и в пользу католицизма. Среди вандейских повстанцев были, несомненно, такие, которые взялись за оружие из благочестивых побуждений или из любви к своим священникам. Но это все факты, которых вовсе недостаточно было для того, чтобы католическая религия могла вызвать общую крестьянскую войну. Более того, Олар пишет, что «поражен редкостью, малосерьезностью тех крестьянских волнений, которые были вызваны дехристианизацией»