О 9 термидоре.
Так величайший злодей, какого только человеческая природа произвести могла, окончил жизнь свою. Если б в течении злодеяний своих не был он остановлен, если бы прожил он еще шесть месяцев, то истребил бы третью долю жителей Франции. (А чего так скромно? Отчего не две трети?)
Да будет память его вечно проклинаема настоящим родом и грядущим потомством и да возмогут проклятия сии вечно потрясать прах его, чтобы успокоить тени убитых, которых изверг сей принес в жертву пагубному своему любочестию!
А вот Сен-Жюсту автор почему-то не смог не отдать должное.
В следующий день сидел он на роковой телеге почти один, имея осанку спокойную и вид, который ничего не являл отвратительного. (удивительно!)Те, кои видели его за день на кафедре и смотрели потом, как он шел на эшафот, заметили в нем тоже самое хладнокровие и то же выражение в чертах. Проклятия, из многих ттысячей уст и со всех сторон на него излетаевшие, никак не поколебали его бесстрашия; он смотрел на все глазами спокойными; вид эшафота не причинил ему ни малейшего ужаса; обремененный злодеяниями ненавистнейшими, омерзевший кровию невинности. приял он смерть как человек добродетельный, коему чувствование спокойной и неугрызаемой совести было бы утешением и подпорой.