[deputater]

Продолжение письма Дидро к Дашковой
Почему же вы не придете удостовериться во всем этом своими собственными глазами", - скажете в2. это было мом намерением; но несчастная машина, расстроенная утомительным путешествием, окутанная от холода шубой в 50 фунтов веса, иззябшая, истасканная и дрожащая, скорчившаяся в половину своего размера - истинно-жалкая машина не позволяет мне явиться к вам. пожалейте, но не браните меня. Примите уверение в совершенном уважении к вам и передайте его Каменской. Я знаю, что вы не любите мое отечество, в чем я из вежливости прощаю вам, и горжусь тем, что могу извинять такое совершенное существо, как вы; несмотря на ваше невыгодное мнение о Франции, если вы сделаете мне какое-нибудь поручение, я исполню его с неподражаемой точностью.
Фальконет и я по временам говорим о вас; и если б вы подслушали нас, надеюсь, не стали бы раскаиваться. Впрочем, позвольте сделать исключение в пользу кабинета императрицы. Положительно уверяю вас, что там нет места лжи, где присутствует философ.
В подателе этого письма вы найдете честного человека, с которым вы можете говорить безопасно и свободно. Уважение его к вам, основанное на справедливой оценке вашего характера, совершенно искренно. Верьте всему. что я говорю о нем, и не сомневайтесь в то, что он скажет вам о мне. Итак, позвольте мне пожать дружески вашу руку.
Если б я попросил вас об одолжении, неужели вы откажете мне в нем? Разумеется, нет. Итак, подкрепите своим ходатайством просьбу Нарышкина, которому я поручил получить от известного Демидова ( он не лучше вас думает о Франции, но делает исключение в мою пользу, разумеется из простого приличия) несколько образцов из натурального его кабинета ископаемых, минералов, раковин и т. п. этот Демидов, индивидуум желчный, недоступный, за всем тем человек достойный; ему нет надобности напоминать обещание, если он дал его, тем более, что он обязан лестным приемом Обертэну в кабинете естественной истории. Попросите, пожалуйста, и о том, чтоб подаренные им вещи были поименованы и уложены.
Я учусь здесь всему, чему могу учиться. И для этого есть два пути: первый - спрашивать других, когда мы сами не знаем, и спрашивать тех, которые знают дело; таким образом мы попадаем на истину; второй путь - выбрасывать из мозга всякую ложь, занесенную туда; если вы один раз освободились от нее, она уже больше не зайдет к вам. Я говорю с вами, как будто б я действительно сидел около вас, - как это обыкновенно бывало со мной, когда вы, облокотившись на камин, следовали за выражением моей физиономии, чтоб угадать, в какой мере и когда я должен воспламениться. Если б вы были способны тогда прочитать все уважение, всю мою преданность вам, вы не стали бы искать ничего больше; но я ни в чем не изменился4 с теми же чувствами, всегда неизменными, с тем же глубоким почтением остаюсь преданный вам
Дидро