В сущности, начиная с октября месяца 1792 г. Кондорсе сделал свой выбор. Этот выбор означает союз между всеми республиканцами/, надежду, что "Конвент не явит народам скорбного зрелища своих внутренних распрей". Именно поэтому он не одобряет 29 октября обвинительную речь Луве против Робеспьера. "Вовсе не в этом нуждаются ныне дела общественные". А на другой день снова возвращается к этой теме: "Национальный Конвент, похоже, придает слишком значение и занимается с чрезмерной страстью спорами приватными или совсем уж личного свойства. И добавляет: "Эти упреки (против Робеспьера), вполне, впрочем заслуженные(ага, конечно:gigi, но с горячностью преувеличенные, все эти личные пристрастия с неизбежностью передаются народу..."... А 6 ноября, после победоносной реплики Робеспьера, адресованной Луве, - отличный образчик хладнокровно продуманного красноречия... Кондорсе заявляет: "Пора положить конец этим распрям, наносящим вред во Франции и даже в Европе авторитету, в котором нуждается Конвент, дабы утвердиться, чтобы защитить Республику".
Той же убежденностью пронизан и его ответ на инициированные Роланом и его сторонниками нападки на Дантона. Он одобряет Дантона за то, что тот отказался от министерского портфеля, чтобы оставаться простым депутатом. Он критикует Ролана, который кокетливо заявляет, будто предпочитает свой мандат депутата, и в то же время исподтишка дает понять, что согласится остаться министром, если об этом настоятельно попросит Конвент. "Торжественная просьба сохранить за собой или даже принять какую-то должность могла бы быть извинительна только в чрезвычайных обстоятельствах"... И с иронией добавляет: "Скромность, которая отказывается от места. редко обманывается". Зато Кондорсе восхищается Дантоном несмотря на все слабости последнего, и приветствует в его лице одного из редких людей, способных в критические минуты увлечь за собой и усмирить народные порывы. Он аплодировал ему еще 21 сентября, когда проходило первое заседание Конвента: "На трибуне показался господин Дантон; слава человека, пользующегося любовью народа и, с позволения сказать даже распространяемые супротив него подозрения... все должно было вызвать интерес и любопытство". Напротив того он находит смешным Ролана.