читать дальше Петербург, января 23, 1774 года
Мадам, охотно принимаю все ваши любезные, прекрасные, нужные и ласковые комплименты, не разбирая того, заслуживаю я их или нет; но в левом боку у нас есть известный орган; он заверяет меня. что вы говорите от сердца. В этом мире есть только три вещи, достойные осуждения в людях, - пристрастие к богатству, почестям и жизни. Что касается меня, мои потребности так не велики, что презирать богатства для меня ничего не стоит. Кусок хлеба, белого или черного - все равно, кружка чистой воды, несколько книг, друг и, по временам, прелесть живой женской беседы - вот все, что нужно мне с чистой совестью. Почести , со всеми их безделушками, я уступаю для забавы крикливых детей. Для меня прошел тот возраст, когда эти вещи нравятся; впрочем, припоминая прошлое, я, право, не знаю, когда они особенно привлекли меня. Если с ними соединяются важные должности\, - это другое дело. Ах, княгиня, какой славный малый этот святой угодник Sacro Santo Far Niente! (посмотрела в гугле, Far Niente - с итальянского ничего не делание...). Только стоит один раз отдаться ему, и вы будете совершенно довольны; иначе и быть не может; потому что это самый приятный спутник вашей жизни. поэтому вы без упрека можете прибавить один или два часа к вашему сну, и счастью вашему никто в мире не помешает. Теперь вопрос о жизни; признаюсь вам, мне так легко разделаться с ней, как выпить рюмку шампанского. Между тем как я заключаю финал этого скучного фарса, который люди называют жизнью, и спокойно ожидаю его последнего слова, сохраните меня в числе ваших преданных слуг.
Я собираюсь уехать из Петербурга. Если мои услуги на что-нибудь годятся Парижу и если вы не захотите воспользоваться ими, позвольте думать, что все ваши выражения в лестном для меня уважении были пустыми звуками, в которых сердце нисколько не участвовало; в таком случае я жалею вас вдвойне. Но вообразите, как я обставлен в эту минуту. Здесь есть одно праздное дитя Парижа, приехавшее в Петербург; он тащит меня назад к жене, которая сведет меня с ума, когда я увижу ее; к детям, которых шалости придется долго исправлять; к друзьям, которые, десять на одного, за один день удовольствия запортят целым месяцем скуки; к знакомым, которые будут петь, смеяться и шуметь от радости, как будто мое присутствие крайне необходимо их удовольствиям; к моим соотечественникам, из которых одна половина ложится спать ограбленная, а другая дрожит с отчаяния, что бедняки проснутся и догадаются. Почему же вы не остаетесь там, где вам теперь хорошо. скажете вы. или почему не ехать в Москву, где я могу предложить вам отдых, круг людей, с которыми вы можете говорить откровенно, и вашего любимого святого Sacro Santo Far Niente, одним словом, полное счастье, нарочно для вас приготовленное? Потому, мадам, что я глуп, и потому, что ваша мудрость, моя и всего мира состоят в неспособности управлять ходом обстоятельств, увлекаться ими и идти п воле судьбы.
Прощайте; мне всегда приятно сохранить ваше уважение. Я имел удовольствие видеть графа, вашего брата; теперь я ожидаю его к себе, и мы потолкуем об одном из ваших поручений, достойном особенного внимания; будьте уверены, что оно будет исполнено, но не ручаюсь, с каким успехом.
Прошу подарить подателю этого письма несколько свободных миров из вашего досуга. Имя его Кребильон, ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D1%80%D0%B5%D0%B1%... и он достоин своего имени. Об одном из его предков Генрих IV , друг и государь его, сказал: "Это самый честный человек в моем королевстве". Он едет в Москву, чтоб увидать княгиню Дашкову, но не забудет взглянуть и на самую Москву. Он также искренно расположен ко мне, как и вы. Обласкайте его, княгиня. Он поверит всему, что вы скажете, и, очарованный вашем любезным гостеприимством, передаст мне то величайшее удовольствие, которым вы обяжете его лично. Я не стану говорить о просвещенном характере графа Кебильона. В этом отношении вы сами скоро обсудите его и. надеюсь, отдадите ему равную со мной справедливость, но с большею для него честью. Со временем вы полюбили и почтили бы его больше, чем того, кто рекомендует его вам: но я надеюсб только на то, что он не долго пробудет у вас, чтоб дать вам воспользоваться этим случаем. С глубоким уважением, преданный вам
Дидро