Продолжение речи Марата.
Однако, допустим на минуту эти пресловутые конституционные законы и посмотрим при каких условиях они избавляют тирана от заслуженного наказания.
Конституция объявляет особу короля священной и неприкосновенной. Но эта неприкосновенность, которую осторожный законодатель оставляет невыясненной и которая приводится теперь в пользу Людовика - клятвопреступника, как патент на безнаказанность, -относилась только к легальной деятельности короля; следовательно она была лишь привилегией, обеспечивавшей ему свободу от всякой ответственности в сфере исполнительной власти. Единственной целью этого института было облегчить функционирование политического механизма, не позволяя связывать руки тому, кто должен был приводить его в движение.
Жалкие софисты, задумавшие прикрыть эгидой неприкосновенности предателя и изменника, бывшего короля! каково бы ни было ваше ослепление, оно, конечно, не дойдет до того, чтобы утверждать, что законодатели смотрели на неприкосновенность Людовика Капета, как на привилегию безнаказанно расхищать общественное достояние, подкупать хранителей власти, блюстителей закона, народных представителей; содержать на жаловании орды шпионов, убийц и разбойников; передавать врагам государства провиант, золото, боевые припасы и оружие, предназначенные для защитников отечества, - словом, как на средства безнаказанно совершать преступления, чтобы затем мирно наслаждаться их плодами. Но если бы даже законодатель и преследовал такие цели, то имел ли он на то право? И, однако, именно это право, сами того не подозревая, приводите вы в защиту развенчанного деспота, желая избавить его от суда ссылками на неприкосновенность!
Не будем питать иллюзий: не подлежит сомнению, что Учредительное Собрание, путем ли умалчивания, путем ли двусмысленной формулировки законов, старалось, - особенно во время пересмотра конституции - оставить королю полную возможность свести на нет общественную свободу. Но, благодаря своей трусости. законодатели, продавшиеся двору, не смели действовать открыто. Поэтому конституция, при всей своей уродливости, все-таки содержит довольно точные предписания для того, чтобы предать суду тирана и приговорить его к смертной казни.