[deputater]

Письмо Елизаветы Ивановны Павлу.
Васильево, 14 декабря 1824.
Хотя я ожидала, мой добрый друг Павел, что вам невозможно будет приехать к нам этой зимой, все же я крайне огорчена, услышав подтверждение от вас самого в вашем письме от 27 ноября, которое мы получили позавчера вечером. Не могу вам сказать, до какой степени это меня расстроило. Софья расплакалась, и я была готова сделать так же. И все же поскольку - до последнего момента несчастный надеется - мне еще забрезжил слабый отсвет надежды. Может быть. вы сможете приехать несколько позже. Конфирмация Софьи была отстрочена в надежде, что хотя бы Борис и Александр приедут, поскольку Владимир не говорит нам больше ни слова об этом и даже вовсе не ответил на трогательную просьбу Софьи, на которую очень дружески ответили только Амели и Борис. Но все же возможно, что они приедут, и мы подождем. Так что смотрите. Нет ли способа - в случае если один из ваших бригадных господ получил лишь короткий отпуск и вскоре вернется, - чтобы вы приехали позднее На случай, если это будет возможно и вы нас вовремя предупредите, мы весьма охотно подождем вас, и мой Бог, какое счастье будет для нас причаститься с вами, дорогой друг и заполучить вас еще хоть на несколько недель!! Софья, которая очень занята с пастором, находящимся здесь уже несколько дней, была в высшей степени тронута вашим письмом и много, много вас за него благодарит, как и за ткани, которые прибудут у ней от вас. Досадно, что вы не послали их также через Петербург: это вернее. Я наконец получила и прочла ваше письмо от 20 октября, которое хотели от меня скрыть, и оно доставило мне удовольствие, как и все другие, душичка. Тем временем я получила письмо от моей бедной матушки, которое вам посылаю. Вы увидите из него, что хотя она знает о своем состоянии, но старается писать весело о здоровье и счастье, и это чтобы меня развлечь!! Ах! Почему я не могу быть рядом с ней, заботиться, присматривать за ней и усладить ее последние минуты, которые она проведет, как бедная Катерина Дмитриевна среди чуждых наемных слуг!! Это Каролина Федоровна устроила так, что она никого не видела в последнее время, а ужасы, которые она наделала с тех пор, невероятны!
Прощайте, дражайший друг, уступаю перо вашему батюшке и иду сменить его возле пастора. Обнимаю вас и благословляю от глубины сердца.
Приписка Ивана Борисовича.
Ваша матушка непременно хочет, чтобы это письмо отправилось сегодня же, а поскольку оно должно быть отправлено через пастора, уезжающего рано утром, у меня нет времени писать вам , мой дорогой друг, так, как я бы желал. Я намереваюсь вознаградить себя в следующий раз. К тому же не имею ничего интересного вам сообщить на этот раз. Поскольку ваша матушка получила письмо от своей матери, я не усомнился показать ей ваше от 20 октября, которое я от нее спрятал, как довольно пространно сказал вам в одном из предыдущих писем. Матушка спокойна и надеется больше, чем следовало бы, сохранить свою мать.
Мое письмо к императору было прочтено и, кажется, не было неприятно, поскольку он приказал представить его ему в другое время. (И о чем Иван Борисович просил?). Это решение было написано даже собственной рукой его величества. Да руководит Бог моим шагом по своей святой воле! он лучше нас самих знает, что может быть нам полезно!!!
Я бесконечно хотел бы видеть вас и прижать к сердцу этой зимой, в чем вы, конечно, не сомневаетесь. Но если это может принести вам малейшую неприятность, мой дражайший друг, заклинаю вас об этом больше не думать. Служба и репутация. которую вы снискали себе, поистине должны быть превыше всего другого.
Прощайте, мой дорогой и лучший друг. Обнимаю вас и благословляю от всего сердца. П.
Вы не можете себе представить живого удовольствия, какое доставило Софье ваше письмо. Она воистину очень нежно вас любит, это доброе дитя