[deputater]

Кертис будет в среду))). Завтра я занята весь день.
А пока письмо Елизаветы Ивановны Павлу. До чего религиозная семья...
Васильево, 14 мая 1825
Это письмо должно пуститься в путь в Тульчин только через 7 дней, мой дорогой и добрый друг; но, поскольку жена пастора приезжает завтра утром, а он в воскресенье после богослужения, они останутся до 19 и 20, а эти письма отправятся в Смоленск с ними, мы опасаемся, что нам промешают писать к вам во время их пребывания, а я была бы весьма раздосадована, если бы не сказала вам с первой же почтой, какое удовольствие доставило мне ваше последнее письмо (апрельское, несомненно). Вы всегда выказывали такое прямодушие в своих мнениях, чувствах и стремлениях, что я нисколько не сомневаюсь в основательности вашей набожности, коль скоро вы ею прониклись, и в том, что неисчислимое добро проистечет для вас из этого божественного источника. Он установит покой и сладостное смирение в вашей душе (не душе философа, говорящего: den Stein den ich nicht heben kann, lass ich liegen - Камень, который я не могу убрать, я оставляю лежать на месте). Вы хотите добра, он поможет вам найти когда, как и где его сделать. Он покажет вам пределы, которые должны поставить перед собою предприимчивая отвага и гордость человеческого ума, и даст вам покорность - не раба, но мудреца, христианина, не кичащегося силой и просвещением; и силу христианина или человека истинно свободного, желающего лишь добра и не дающего ничему и никому сбить себя с пути, по которому ведет его учитель, руководитель, спаситель. Зло, несправедливость, возмущающие суетного мирского человека, исчезнут в ваших глазах; вы увидите повсюду гармонию, воздаяние. доказывающие божественное провидение, и вы остановитесь в наслаждении и бесконечной благодарности за верные надежды, за положительные обещания нашего божественного учителя, который, желая, чтобы мы делали добро с полным бескорыстием, показывает нам в конце краткого пути удовольствия и вечное счастье, вкус коих религия дает нам отведать уже в этом мире. Я молю Всевышнего. чтобы он сделал милость сохранить вам религиозные чувства, начинающие пробуждаться в вас, дражайший и добрый друг, чтобы он утвердил вас в них и дал вам все счастье. каким можно наслаждаться в этом мире и которые одна лишь истинная набожность может дать вкусить. Поскольку вы иногда занимаетесь благочестивым чтением, я посылаю вам при сем объявление о труде Дрезеке, продолжающем первое собрание. Я списала это объявление, или скорее суждение, из Гамбургской газеты и полагаю, что это внушит вам желание достать весь труд, если у вас есть такая возможность. Я была бы рада его иметь, но увы!...
Батюшка столько сказал вам обо всем, что мне не остается ничего вам рассказать, поскольку говорить, как я вас люблю, жалею о вас и перебиваю в памяти с 6-го числа все дни прошлого года, - значит рассказывать старую сказку, которую вы должны знать наизусть. Увы, они прошли, эти праздничные дни!
Мы получили 15 дней назад письмо от Амели с припиской Владимира. Амели пишет с большой нежностью и посылает Аннете неодетую куклу (о чем Софья тоже просила и лоскуты на три одежки, а Саше китайку на две одежки. Но это не мешает тому, что мы даем им свои постели, свои простыни и покрывала на кровати, свои полотенца и все мелочи, которые имеем или можем купить, хотя это нас сильно разоряет, и что у них нет рубашек, чулок, платков и пр.,и пр., что наши горничные то и дело чинят их старье и что мы не получаем на них ни копейки ни от Поливановых, обещавших непременно прислать тысячу рублей к концу марта, ни от Владимира, обещавшего выплатить проценты с 7 тысяч рублей, завещанных покойной, из которых 5000 для него, чего она не отменила, столь тяжко обременяя нас этими бедными детьми. В конце концов, надо признать, отставив скромность, что это счастье для них, что они попали в хорошие руки; они были не только непростительно невежественны, не умея читать и не имея никаких представлений ни о чем, но также было еще время искоренить скверные семена, начинавшие укореняться. К счастью, они совсем не вруны и имеют доброе сердце; но Аннет есть или была тщеславна, властна и неискренна, а Александр завистлив, ревнив, завистник (хоть и всегда готов отдать от сердца все, что имеет), вспыльчив и любитель свинских шуток. Благодаря Богу, это начинает уменьшаться, они уже сильно привязаны к нам, мы очень их любим, и они часто оживляют наше монотонное и грустное одиночество.
Я думала, что исписала две страницы и, хотевши перевернуть листок, чтобы начать третью, вижу, что исписала их уже четыре. Хотела бы, чтобы эта беседа показалась вам столь же короткой, как и мне, дражайший Павел. Вы сетуете на Бориса, и я также сетую, менее на физические беды, чем на дурные глаза его разума и на его дурную голову, гасящую все добро, которое его ум и доброе сердце могли бы понудить его делать; но к чему эти ум и доброе сердце, никогда не имеющие ни способности, ни свободы действовать? Когда во время моей короткой болезни я думала, что не проживу долго, меня очень мучило воспоминание о Борисе и опасение всех экстравагантностей, какие он еще наделает. Я написала ему о мыслях, потрясавших эти важные минуты, но сомневаюсь, признаю с огорчением, чтобы это произвело впечатление длительное или спасительное!!!... Бог знает, чем он кончит!
Вы говорите, дорогой друг, что рассчитываете отдохнуть после 7 недель лагерей. Не обернется ли этот отдых чем-нибудь в пользу бедного Васильево? Если бы я могла предвидеть момент, когда вы приедете, я наслаждалась бы им заранее. Скажите в первом же письме, что вы об этом думаете. Пора мне заканчивать. Если до отправления этого письма случится что-то новое, я вам напишу. Софья передает вам тысячу и тысячу нежных поклонов и, как и мы, вздыхает о моменте, когда мы сможем снова вас увидеть. Прощайте, дорогой и любимый друг, обнимаю вас со всей нежностью материнского сердца.
Надо сказать вам еще о Софье, что ее заботы о детях (родителей которых она знала) столь деликатны, что, чтобы выставить их в лучшем свете перед людьми и перед посторонними, она желает быть одетой одинаково с маленькой Аннетой, и поскольку у нее был хорошенький малиновый cambric в белую клетку, она предпочла, чтобы ее платье было менее элегантно, но, чтобы я выкроила также еще одно для Аннеты. и ей доставляет удовольствие, что они всегда надевают вместе оба платья. Не правда ли, это мило?
Госпожа Заугенбек приехала с м-ль Потемкиной на 10 дней; в промежутке пастор приедет завтра на три дня. Почта не принесла совсем ничего, и поскольку, вероятно, я на этот раз больше вам не напишу ничего, то заканчиваю, дражайший друг, еще раз прижимая вас к сердцу.