[deputater]

Из книги Парсамова. Декабристы и Франция.
Не согласен Муравьёв (речь о Никите) и с карамзинскими характеристиками революционеров. В письме 98. .. Читаем : Один маркиз, который был некогда освпан королевскими милостями, играет теперь не последнюю ролюьмежду неприятелями двора. Некоторые из прежних его друзей изъявили ему свое негодование. Он пожал плечами и с холодным видом отвечал им:que faure? J'aime Les te-te-troubles! Что делать? Я люблю мяте-те -жи! Маркиз заика
Но читал ли маркиз историю Греции и Рима? Помнит ли цикуту и скалу Тарпейскую? Народ есть острое железо, которым играть опасно. А революция отверстый гроб для добродетели и самого злодейства".
Современный читатель нуждается в комментарии Лотмана:"Имеется в виду Аниуан- Никола маркиз де Кондорсе - известный ученый математик и философ, непременный секретарь Французской академии наук, примкнувший к революции и сделавшийся в 1792 гг. одним из ее лидеров, с тем, чтобы пасть в эпоху террора вместе м жирондистами.... Не располагавший никаким состоянием Кондорсе в молодости получал королевскую пенсию. В незнакомом обществе он производил впечатление заикипроясняется еще одна деталь: говоря об опасности революции Карамзин строкой ниже использует выражение Мирабо, однако вставляет в него упоминание о цикуте, в речи Мирабо оомутствующее. Последнее можно быть истолковано как прямой намек на судьбу Кондорсе: преследуемый Робеспьером, Кондорсе принял яд, чтобы избежать эшафота
Читая это место, Муравьев вряд ли нуждался в комментариях. Кто такой маркиз- заика и при чем тут цикута ему было хорошо понятно. Но если для Карамзина Кондорсе - живой человек, легко теряющийся, в обществе, не умеющий произносить речи, человек, которого постигла страшная участь и который вовлек себя и многих других людей в кошмарный водоворот террора, то для Муравьева это прежде всего политическая фигура, ученик Вольтера, последовательный сторонник прогресса и принципов свободы, автор блестящего трактата "Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума.
Ирония Карамзина над физическим недостатком человека, который жизнью заплатил за свои убеждения, Муравьеву кажется, недопустимой. Поэтому он перечеркнул слова, имитирующие заикание, а против сентенции, осуждающей революции, написал:" вероятно, морал скверная"