[deputater]

Дидро. О Дашковой Ага, я понимаю, что моих читателей вряд ли оно заинтересует. Просто когда я писала диплом, я как и Бецким заинтересовалась Дашковой. Перевод будет завтра
Париж, ноябрь 1770 г.
Княгиня Дашкова провела здесь две недели, в течение которых я ее видел четыре раза, примерно с пяти часов вечера до полуночи. Я имел честь обедать и ужинать с ней. Я едва ли не единственный француз, визиты которого она принимала. Она русская intus et in cute, большая поклонница достоинств императрицы, о которой она мне всегда говорила с глубочайшим уважением и истинным почтением. Она возымела большую склонность к англичанам и я немного опасаюсь, что ее пристрастие к этому антимонархическому народу может помешать ей справедливо оценить преимущества здешней нации. Другое дело - мадемуазель Каменская, ее подруга и компаньонка по путешествию. Она любит Францию и французов и хвалит наши достоинства с искренностью, которая не слишком нравится княгине. Мадам Дашкова выходила из дома около девяти часов утра - это было в начале ноября - и возвращалась только к исходу дня, чтобы пообтоттедать. Все ее время было использовано, чтобы обучаться тому, что можно познать глазами: картины, статуи, здания, мануфактуры. С наступлением ночи я шёл побеседовать к ней о том, чего нельзя увидеть и можно узнать лишь в результате долгого пребывания: законы, обычаи управление финансы политика нравы искусства науки литература; я ей говорил все то, что я об этом знал. Она не просила у императрицы ни высокого положения, ни богатства, а только сохранения её уважения которое она полагала заслуженным и её дружбы, которой она льстила себя надеждой располагать.
Мы говорили о перевороте лишь непродолжительное время. Свою заслугу в нем, как и заслуги других она почти сводила на нет; она говорила, что дело взяли на себя незаметные молодые люди, которые действовали без их ведома. Если кто-нибудь и содействовал серьёзно этой авантюре, то это был сам Петр III из-за его сумасбродства, презрения к своему народу, его пороков, глупости, из-за отвращения, которое он непрерывно вызывал, из-за его откровенно распутной жизни. Они все были устремлены к единой цели общим желанием, причём у них имелось так мало согласия, что, когда дело зашло так далеко, ни она ни императрица, ни кто-то другой не мог о том подозревать за три сама до переворота; но не было никого кто бы об этом не думал еще три года назад. Речь совсем не. шла о действиях императрицы. Инициатива возведения Екатерины на трон исходила со стороны четырёх офицеров гвардии, которые были высланы и которые до сих пор находятся в ссылке. Я буду говорить как раз об их опале.
Княгиня мне возражала, что во всей России не было ни одного человека даже среди крестьян, который бы думал, что императрица причастна к смерти Петра III. И сама она так не думает, но вообще в России убеждены, как и в остальной Европе, что смерть императора была насильственной. После переворота люди, которые не принимали в нем ни малейшего участия, пытались добиться милости императрицы, и среди прочиз - генерал Бецкой. Через несколько дней после её восшествия на престол он предстал перед монахиней и спросил: "Мадам, как вы думаете, кому вы обязаны вашим возвышением?" "Богу, - ответила она ,- нескольким усердным слугам и моему счастью". Бецкой ей отвечал:"Это я, мадам, это я раздавал деньги солдатам, это я их вовлекал".. Говоря таки, он простерся у ног императрицы, которая полагала, что он сумасшедший, и которая говорила с ним соответственным образом. Между тем она сдержалась и сказала, что вериттего словам и, чтобы его уверить, она ему поручает заняться изготовлением ее короны.
И далее, пропустив страницу.
Участие княгини Дашковой в перевороте поссорило её со всей семьёй, надежды которой, основанные на склонности Петра III к ее сестре, толстой, непривлекательной и глупой женщине , были полностью опрокинуты. Отец и братья отказались видеть Дашкову в течение многих лет.
Княгиня Дашкова совсем не красавица; она маленькая, у нее большой и высокий лоб, пухлые щеки, глаза не большие и не маленькие, глубоко посаженные в орбиты, брови и волосы черные, нос приплюснутый, большой рот, толстые губы, гнилые зубы, типично русская полная и прямая шея, маленькая выпуклая грудь; она проворна в движениях, но не грациозна, никакого благородства, много приветливости; сочетание этих черт составляет ее физиономию; у нее тяжёлый характер; она свободно говорит на нашем языке; она не говорит всего, что думает и знает, но все, что она говорит , произносит просто, сильно, с видом истины; у нее душа уязвлена несчастьем, её идеи твёрды и ве; она мне лишена смелости это очень чувствуется; я полагаю в ней глубокую склонность к чести и достоинству. Она любит искусство, она знает и людей и интересы своего народа; она проникнута отвращением к деспотизму и к тирании во всех е проявлениях. Она имеет глубокие знания о правительстве, свободно рассуждая об этом, она восхваляет добрые качества и осуждает недостатки людей на местах. Она весьма справедливо уловила преимущества и недостатка новых учреждений... Было бы хорошо, говорила она императрицы, приказать архиепископу Платону, чтобы он, вознося хвалу Богу за ее успехи на могиле царя Петра первого, прежде обратился к Богу, а затем уже к царю. И это хорошо, потому что это правда; и не нужно искать в этом поведении низкую лесть, адресованную народу. Она чувствует, что требует современное состояние ее страны и чего оно не допускает. Когда Екатерина проектировала свой кодекс, княгиня, с которой она советовалась, сказала ей: "Вы никогда не увидите его завершения. В другое время я бы вам назвала причины этого. Но всегда необходимо пытаться, этот проектсостпаит целую эпоху". С такой же правдивостью отмечает она все доброе и дурное в своих друзьях и врагах.
Горести ее очень состарили и совсем расстроили ее здоровье. Я был поражен ее снисходительностью
к подруге - мадемуазель Каменской, живой, даже резкой, возвоажавшей ей без обиняков и никогда не выводивший ее при этом из спокойного состояния.
В декабре 1770 г. ей исполнится 27 лет, а выглядит она на сорок. Она продала все, чем она владела, истобы расплатится с долгами своего мужа, которого она до того любила, что считала его утратутсвотм самым главным несчастьем. Она отлично смирилась с безвестностью своей жизни и мо скромностью своего состояния. Она могла бы занимать более высокое положение, продав имущество своих детей, что ей было позволено специальным разрешением императрицы. Однако она этого не сделала.