[deputater]

И опять же Палмер.
Тем не менее Эльзас с готовностью откликнулся на первые признаки революции. Крестьяне были рады избавиться от своих феодальных платежей. Образование классы городоу уже были наполовину французами - факт, который кажется менее примечательным, если вспомнить, что французская цивилизация в то время пронизывала весь немецкий мир. Эльзасцы обладали тем преимуществом, что принадлежали к этой стране, которая в 1789 годувселила трепет надежды в непривелигированные классы большей части Европы. Таким образом, Эльзас произвел на свет своих передовых революционных лидеров.Но в 1793 году, когда с севера пришли силы пришельцев, события во Франции вышли далеко за рамки ожиданий 1789 года. Страсбург стал добычей чужаков, примерно так же как несколькими неделями позже Лион. Крестьяне роптали из-за реквизиций. Господство Парижа вызывало особое негодование из-за привычке к местной свободе, выросшей при Бурбонах
Теперь этой имперской армией, в которой национальность ничего не значила, командовал эльзасец Вурмзер, родившийся в Страсбурге. Переехав в Эльзас он пригласил местных жителей присоединиться к нему. Некоторые делали это с радостью. Он приступил к восстановлению старого режима, в церквях пели гимны в честь его побед и служили мессы за упокой души покойной французской королевы. Вместе с Вурмзером пришел рой гражданских сторонников экспроприированных немецких князей, стремившихся вернуть земли и графства, утраченные их хозяевами. Многие крестьяне приняли их с распростёртыми объятиями, надеясь вернуться к прежней привычной деревенской жизни. Более того, в императорской армии, помимо сербов, хорватов, словенцев и различных немцев была сила, известная как армия Конде, семь пехотных полков и двенадцат кавалерийских эскадронов французских эмигрантов. Эти озлобленные французы вызвали волну мести в захваченных районах. Несмотря на это, многие эльзасцы, выступавшие против революции, приветствовали их. Поток старого режима катился в Республику и никто не мог сказать, где он остановится.Возраст обоих командиров был его олицетворением: Вурмзеру было 69 лет, а его прусскому коллеге герцогу Брауншвейгскому - 58. Они оба прошли обучение в старомодной военной школе и на самом деле были гораздо менее грозными, чем казались. Французы не знали, что Брауншвейг получил приказ вывести из строя республиканскую армию, не пользуясь ее ошибками и не оказывать особой помощи австрийцам, которых прусский двор продолжал считать своим самым опасным врагом. Эта дипломатическая ситуация, несомненно, была большим преимуществом для Республики, чем молодость ее защитников. Однако контраст существовал: после бедствий середины октября Рейнска армия была передана Пишегрю, которому было 32 года, Северная армия - Гошу, которому было 25 лет, а верховная гражданская власть Сен-Жюсту и Леба, которым было соответственно 26 и 28 лет. Сен-Жюст полностью затмил Леба и определил политику их совместной миссии. Их первый отчёт Комитету Общественного Спасения, написанный из Саверна в Эльзасе, недавно был обнаружен американским учёным мистером Э. Н. Кертисом. Рукопись, написанная рукой Сен-Жюста содержит существенное исправление. Сен- Жюств спешке написал: "Я сообщил вам эту деталь",а затем, обнаружив ошибку, изменил "я"на "мы". Леба не возражал против этого господства, возможно, даже не подозревал о нем. Эти двое прекрасно подходили друг другу: Леба почитал Сен- Жюста образцом для подражания, почти святым, они были близкими друзьями и Сен- Жюст был помолвлен с сестрой Леба. Вспыльчивый, напористый, резкий, Сен- Жюст был тем самым человеком, который менее чем за две недели до приезда в Эльзас убедил Конвент поддержать революционное правительство до заключения мира. Под революционным правительством он подразумевал правительство, которое шло прямо к цели , минуя формальности закона