A small part of mankind had the courage to try to make man into. . . man. Well, the experiment was not successful.
На редкость содержательный, а главное интересный диалог. 
И в очередной раз убеждаюсь, что переводчик из меня никакой.
Например, когда Андре заявил, что единственным документом, которым он владеет была сarte de sûreté, и что он уничтожил несущественное и совершенно частное письмо, сообщавшее ему об отправке его вещей, остававшихся в Англии, ошеломленные комиссары посмотрели друг на друга и спросили:
«Что он за человек, если не хранит писем и особенно письма, представляющие личный интерес? Пусть он будет вынужден сказать нам правду».
Ответ: «Мне кажется, что письма, сообщающие о прибытии вышеупомянутых вещей, не имеют ценности, когда принимаются товары».
«Ему объяснили, что он был неправ, отвечая так, что тем более частные письма должны сохраняться не только для оправдания лица, посылающего товары, но также и для оправдания получающего их».
Ответ: «Он упорно думает, что частные лица проявляют не больше аккуратности, чем торговые дома, чья переписка становится бесполезной, когда заказанные товары получены, и он верит, что большинство частных лиц действовали, следуя этому мнению».
«Мы разъяснили ему, что не имеем никакого отношения к торговле. Мы вынуждаем его отвечать согласно причинам его ареста, состоящим не в торговых делах».
Когда Андре Шенье , выведенный из себя идиотизмом своих судей, презрительно ответил, что не понимает ни слова из того, что они говорят, протокол регистрирует, что он был: «Спрошен, почему он добивался, чтобы они разговаривали казенным языком. После чего он решительно нам ответил».
(Что именно он им ответил, осталось для меня полнейшей тайной)
И в очередной раз убеждаюсь, что переводчик из меня никакой.
Например, когда Андре заявил, что единственным документом, которым он владеет была сarte de sûreté, и что он уничтожил несущественное и совершенно частное письмо, сообщавшее ему об отправке его вещей, остававшихся в Англии, ошеломленные комиссары посмотрели друг на друга и спросили:
«Что он за человек, если не хранит писем и особенно письма, представляющие личный интерес? Пусть он будет вынужден сказать нам правду».
Ответ: «Мне кажется, что письма, сообщающие о прибытии вышеупомянутых вещей, не имеют ценности, когда принимаются товары».
«Ему объяснили, что он был неправ, отвечая так, что тем более частные письма должны сохраняться не только для оправдания лица, посылающего товары, но также и для оправдания получающего их».
Ответ: «Он упорно думает, что частные лица проявляют не больше аккуратности, чем торговые дома, чья переписка становится бесполезной, когда заказанные товары получены, и он верит, что большинство частных лиц действовали, следуя этому мнению».
«Мы разъяснили ему, что не имеем никакого отношения к торговле. Мы вынуждаем его отвечать согласно причинам его ареста, состоящим не в торговых делах».
Когда Андре Шенье , выведенный из себя идиотизмом своих судей, презрительно ответил, что не понимает ни слова из того, что они говорят, протокол регистрирует, что он был: «Спрошен, почему он добивался, чтобы они разговаривали казенным языком. После чего он решительно нам ответил».
(Что именно он им ответил, осталось для меня полнейшей тайной)
-
-
30.10.2014 в 18:20Просто это очень тяжело - исторические тексты переводить, можно так завязнуть, что и не выберешься. Я вот сейчас в своем тексте запуталась, не пойму, что к чему ))
process-verbal
Это протокол.
-
-
30.10.2014 в 18:36-
-
31.10.2014 в 16:12Я вообще не понимаю, как всплыло на допросе это письмо. Его ж вроде только о документах спрашивали.
-
-
31.10.2014 в 17:26Почитала французский текст -там вообще мрак ))
Но смысл вот этот, другого нет - "отвечал нам решительно (или категорично)".
Наверное, этот протокол тут приводится как пример безграмотности санкюлотов той секции...
-
-
31.10.2014 в 17:42к травкек спиртному.-
-
31.10.2014 в 17:51Ну да, это тоже.