Робеспьер обвиняет в нечестии Гюаде («Мы слышали, что в одном народном обществе предатель Гаде доносил на одного гражданина за то, что тот произнес слово "провидение"!)
читать дальше, Эбера, Жансонне, Верньо, Дантона , который «улыбался от жалости при словах добродетель». И все они были заодно.
«Они чувствовали, что для уничтожения свободы надо было благоприятствовать всеми средствами тому, что оправдывает эгоизм, сушит сердце и стирает представление о прекрасной морали».
Но не пойдет ли борьба с атеизмом и провозглашение веры в Верховное Существо на пользу фанатизму (то бишь католицизму)? Нет. «Враги народа, кто бы вы ни были, никогда Национальный конвент не станет благоприятствовать вашей развращенности.
Фанатики, не надейтесь на нас! Призвать людей к культу "верховного существа" - это значит нанести смертельный удар фанатизму. ..Без принуждения, без преследования все секты должны сами по себе смешаться во всемирной религии природы. (Аплодируют.)
А вот свобода культов, которую недавно защищал сам Робеспьер, может быть опасна. «Пусть для торжества разума соблюдается свобода культов; но пусть она не нарушает общественный порядок и не становится средством для заговора. «
И Робеспьер нападает на священников. «Священники честолюбцы, не ждите же, чтобы мы старались восстановить вашу власть! И к тому же, что общего между священниками и богом? Священники для морали то же, что шарлатаны для медицины. (Новые аплодисменты.) …Священники создали бога по своему образу; они сделали его ревнивым, капризным, алчным, жестоким, беспощадным. ..Истинным священником "верховного существа" является природа; его храмом - вселенная, его культом - добродетель, его праздниками - радость великого народа, собравшегося перед ним для того, чтобы завязать сладостные узы всемирного братства и выразить ему признательность чувствительных и чистых сердец».
Далее оратор говорит о пользе внедрения принципов новой религии в народное воспитание. И воспитание это должно быть под началом не родителей, а государства. «Пусть в особенности народное воспитание будет направлено к этой цели; вы, несомненно, придадите ему характер, подобный природе нашего правительства и возвышенности судеб нашей республики; вы почувствуете необходимость сделать его общим и равным для всех французов. Дело в том, чтобы не создавать больше господ, а - граждан; родина одна имеет право воспитывать своих детей; она не может доверять их ни семейной гордости, ни предрассудкам частных лиц».
«Существует такого рода установление, которое должно рассматриваться как существенная часть общественного воспитания… я хочу говорить, о национальных праздниках.
И опять экскурс в античную историю. "Мы всегда с энтузиазмом говорим о национальных праздниках в Греции; между тем предметом этих праздников были только игры, где блистала сила тела, ловкость или самое большее - талант поэтов и ораторов…»
«Как легко было бы французскому народу придать нашим собраниям более обширную и более важного характера цель! Система праздников, само собой понятно, служила одновременно созданию самых сладких уз братства и самым могущественным средством возрождения.»
Пусть у вас будут общие и более торжественные праздники для всей республики; пусть у вас будут отдельные праздники и для каждой местности…» Новая система праздников нужна для строительства нового мира.
Пусть эти праздники черпают свой интерес и даже свои названия в бессмертных событиях нашей революции и в самых священных и самых дорогих человеческому сердцу предметах. Пусть они все празднуются под покровительством "Верховного Существа", пусть они будут ему посвящены, пусть они открываются и заканчиваются выражением почитания его могущества и его доброты!"