«Нам говорят, что король подлежит суду трибунала, как и всякий гражданин; но трибуналы введены только для членов гражданского общества. Какое право имел бы трибунал вернуть стране господина, оправдав его? Как мог бы
он ссылаться на общую волю? Граждане, трибунал, который должен судитъ Л
читать дальшеюдовика XVI—не судебное учреждение, это—политический совет; законы, которыми мы должны руководиться,—это законы международного' права. Судить
его должны вы. Людовик—чужой среди нас; он не был гражданином до своих преступлений, он не пользовался ѵ избирательным правом, не отбывал воинскую повинность; тем менее его можно назвать гражданином, после всех его
преступлений. Какое вопиющее нарушение правосудия—возвести короля в звание гражданина только для того-, чтобы осудить его! Обыкновенно человек, совершив преступление, выходит из гражданского общества; а Людовик войдет
#в него именно благодаря своим преступлениям! Не упускайте из виду, что в каком духе вы осудите короля, в таком же и устроите свою республику. Теория вашего суда будет теорией вашего правления; мера вашей философии в этом процессе будет и мерой свободы в вашей конституции. «Повторяю еще раз, короля нельзя судить по законам страны, или, вернее, по гражданским законам. Законы Рима не давали никаких оснований для суда над Тарквинием, законы Англии—-для суда над Карлом I. Их судили на основании международного права, с. ними поступали как с чужестранцами, как с врагами: вот ,что оправдывало эти расправы, а вовсе не пустые формальности, в принципе которых лежит соглашение граждан, выраженное в общественном договоре.
«Приговор над бывшим королем нет надобности предлагать на утверждение народа. Народ может, конечно, устанавливать законы по своей воле, ибо они важны для его счастья. Но стереть преступления тирании не в силах даже народ: право восстания против тирании есть право личное— весь державный народ не мог бы принудить и одного гражданина простить тирану. Если допустить, что вы великодушно- оправдаете его, тогда, действительно, ваш приговор должен быть подвергнут ратификации народа; ибо если даже акт верховной власти не может заставить хотя бы одного гражданина простить тирану, то тем более ваш приговор не может быть обязателен для всего державного народа.
«Но поспешите судить короля; ибо нет гражданина, который не имел бы на него такого же права, какое Брут имел на Цезаря. Подобный поступок по отношению к этому чужестранцу был бы не. более достоин наказания, чем убийство Леопольда или Густава. Людовик—второй Каталина. Его убийца, подобно римскому консулу, считал бы себя спасителем/отечества. Вы видели его коварные замыслы, вы видели его армию; этот предатель был королем не французов, а кучки заговорщиков. Он втайне производил набор рекрут, он имел своих особых агентов, он смотрел на граждан как на рабов, он был гонителем всего честного и мужественного; он—убийца в Нанси, на Марсовом поле, в Куртре, в Тюльери. Какой внешний враг сделал нам больше зла? Его необходимо судить поскорее; этого требует благоразумие и здравая политика. В нас стараются возбудить сострадание, скоро здесь будут покупать слезы, как на погребальных шествиях в Риме, будет сделано все, чтобы повлиять на нас, вплоть до подкупа. Народ! Если король будет оправдан, помни, что мы недостойны более твоего доверия; ты можешь обвинить нас тогда в измене!..»
Речь Сен-Жюста произвела сильное впечатление на Собрание. Опираясь на провозглашенный Руссо принцип общественного договора, молодой оратор нанес мощный удар авторитету писаных законов. Правая, в лице Фоше, снова
сделала попытку спасти этот авторитет. Однако, после смелой аргументации Сен-Жюста, ее доводы не могли казаться
особенно убедительными
@темы:
Сен-Жюст,
процесс Людовика