A small part of mankind had the courage to try to make man into. . . man. Well, the experiment was not successful.
Два письма, с которыми она обратилась к своему отцу в 1927, не содержат такого требования, вместо этого она сосредоточилась на своих увлечениях. Она обсуждает международную сцену и литературу от Бернаноса и Гюсмана, до Ильи Эренбурганда и заключает их мольбой, чтобы он читал и комментировал ее работы. В своих посланиях к Антони Слонимскому, Пшибышевская снова осуждает зло международных событий. «(Мы) живем в чудовищном веке, чудовищном мире, мы и сами монстры.»), но она, кажется, объединяет их С Большим Террором. Вместе с ее депрессией и чувством отчуждения, Пшибышевская погружается в атмосферу Великой Французской Революции., так сильно, что это наводит на мысль, что морфий и психическое заболевание начинают играть свою роль. Она особенно фокусируется на Робеспьере, своем герое. «У меня есть невозмутимая уверенность , что я понимаю Робеспьера лучше, чем кто-либо из тех, чьи работы мне известны.".(с. 142). Он гениальный лидер». Сегодня, отмечает она 6 апреля 1929 г. , сегодня 17 жерминаля; вчера была дата казни Дантона…. Я помню, как вчера вечером Дантон и его последователи были казнены.
Гордость Пшибышевской по адресу ее творений, сменилась тревогой и депрессией. которые нашли выход в ее письмах.В своей записке Леонору Шиллеру 22 ноября 1929 г. Пшибышевская призывает его к ответу из-за того, что то не прокомментировал "Дело Дантона", которое она послала ему нескалько месяцев назад. В 1930 г. ее состояние резко ухудшается. "Я действительно не могу быть уверенной, что мое письмо дошло до вас. Она написала Джозефу Райн Мишелюl, с которым она ранее обсуждала перевод прав. "Оно была написана в состоянии психического затемнения. «Мое абсолютное одиночество напоминает одиночество преступника... [если] такое одиночество не несет ответственность за причину моего нервное состояние», она возвражает против Павла Эмке в письме от 16 ноября 1930 года ", то по крайней мере, значительно усиливает его. «Мастер! - она умоляет Томас Манн 9 декабря 1932 года: "Я обращаюсь к вам за помощью .... я одна. Поистине только .... финансовым бре мяменя была удерживало меня ... и теперь оно начинает убивать меня. Ее последнее письмо (в настоящем сборнике) от 21 ноября 1934 года, адресовано снова Манну: «Я отказываюсь(?) от хлеба .... холод мучает меня ... Я не могу так продолжать". Она умрет в августе следующего года.
lДалее абзац о том, что письма Пшибышевской лучше говорят о ней, чем ее Биография}
Гордость Пшибышевской по адресу ее творений, сменилась тревогой и депрессией. которые нашли выход в ее письмах.В своей записке Леонору Шиллеру 22 ноября 1929 г. Пшибышевская призывает его к ответу из-за того, что то не прокомментировал "Дело Дантона", которое она послала ему нескалько месяцев назад. В 1930 г. ее состояние резко ухудшается. "Я действительно не могу быть уверенной, что мое письмо дошло до вас. Она написала Джозефу Райн Мишелюl, с которым она ранее обсуждала перевод прав. "Оно была написана в состоянии психического затемнения. «Мое абсолютное одиночество напоминает одиночество преступника... [если] такое одиночество не несет ответственность за причину моего нервное состояние», она возвражает против Павла Эмке в письме от 16 ноября 1930 года ", то по крайней мере, значительно усиливает его. «Мастер! - она умоляет Томас Манн 9 декабря 1932 года: "Я обращаюсь к вам за помощью .... я одна. Поистине только .... финансовым бре мяменя была удерживало меня ... и теперь оно начинает убивать меня. Ее последнее письмо (в настоящем сборнике) от 21 ноября 1934 года, адресовано снова Манну: «Я отказываюсь(?) от хлеба .... холод мучает меня ... Я не могу так продолжать". Она умрет в августе следующего года.
lДалее абзац о том, что письма Пшибышевской лучше говорят о ней, чем ее Биография}