A small part of mankind had the courage to try to make man into. . . man. Well, the experiment was not successful.
Его домовладельца звали Гумбер. Мы не можем сказать, какова была цена этой комнаты, но, какой бы маленькой она ни была, она была слишком дорогой для Робеспьера, по этой причине он снял комнаты у Пьера Вийера(?), который иногда по-дружески выполнял обязанности его секретаря. Имеет ли Шарлотта в виду его, когда говорит: "Работа этого молодого человека вынуждала его уходить очень рано утром, а иногда задерживала его допоздна, так что иногда они с моим братом по нескольку дней не видели друг друга"? Он оставался там до июля 1791 года , когда познакомился с семьей Дюпле.Он жил очень просто. "Они вели домашнее хозяйство как два холостяка, которые редко бывают дома и обедают в ресторанах ", - говорит Шарлотта. Какое место в такой жизни занимала любовь? Вийер - единственный, кто может пролить некоторый свет на этот вопрос "Робеспьер, - пишет он, - обладал пылкой натурой, с которой он никогда не переставал бороться.Почти каждую ночь он орошал свою подушку кровью. Что касается его воздержания, я никогда не знал, чтобы у него были отношения с кем-либо, кроме одной, женщины лет двадцати шести, которая боготворила его и с которой он обращался более или менее плохо. Часто он отказывался впускать ее.Кто она была, эта неизвестная дама с улицы Сентонж? Как Робеспьер познакомился с ней? Как долго длились их отношения? Вопросы, на которые не может быть достоверного ответа. Мы знаем, что он платил ей. Вийер говорит: "Он отдавал ей четвертую часть своего гонорара. Половина оставшегося была отправлена мной на адрес его сестры в Аррасе, которую он очень любил; другая была посвящена бытовым деталям". Господин Амель не ставит под сомнение это свидетельство, которое кажется ему достаточно достоверным. Присутствие этой женщины в его жизни ни в коей мере не удивительно. Робеспьер был один в Париже, у него не было друзей, кроме Вийера, который большую часть времени отсутствовал. Вполне естественно, что он стремился заменить чем-то ту привязанность и нежность, которые окружали его в Аррасе. Здесь, в Париже, не было юных леди , которым он мог бы адресовать галантные послания, с приложением его отчетов и просьб; не было гостиной, где он мог бы блистать как поэт и завоевывать сердца остроумными и нежными выходками; ничего не осталось.