A small part of mankind had the courage to try to make man into. . . man. Well, the experiment was not successful.
О том как Кондорсе проводил время скрываясь от правосудия.
У мадам Верне жил ее кузен, геометр Сарре (Поговаривали, будто он состоял с мадам Верне в тайном браке), а также запасной депутат Конвента Маркоз, бывший преподаватель математики, убежденный монтаньяр, несомненно знавший в лицо Кондорсе. Посоветовавшись с ним, мадам Верне решает открыться Маркозу. Он не обманет ее доверия: не только сохранит тайну, но еще будет снабжать Кондорсе газетами и книгами. Благодаря ему затворник следил за развитием политической ситуации даже в стенах Конвента. Верная служанка Манон, преданная хозяйке и ее постояльцам, берет под свою опеку и Кондорсе. Мадам Верне случилось укрывать у себя еще одного изгнанника, правда, тот был врагом революции. После 9 термидора он так и не удосужился вернуться, чтобы сказать слова признательности своей благодетельнице. Из деликатности, которая определяла ее натуру, мадам Верне так и не выдаст Элизе его имени. "Я уж запамятовала, как его звали, "- просто улыбнется она в ответ.
Узкая уличка Фоссуаер была такой же тихой, как и весь квартал церкви Сен-Сюльпис, где вперемежку соседствовали особняки, садики и монастырские постройки. Неприметный с фасада, скромных размеров особняк мадам Верне состоял из двух частей: одна шла вдоль улицы, там жили постояльцы, другая вдавалась в поросший деревьями внутренний дворик. В первом этаже, с окнами прямо во двор, размещались гостиная и столовая, во втором было три комнаты. Две из них занимали мадам Верне и Сарре. Третья стала убежищем Кондорсе. Там был камин. Зябкий от природы, он любил сидеть, придвинув поближе к огню большое глубокое кресло.
Монотонна жизнь того, кто вынужден скрываться, она соткана из повторений. Все тот же ритм отмеряют уходящие дни, однообразные, как капли утекающей воды. "Он довольно регулярно работал по утрам, то есть пока не наступал час обеда, и до полудня оставался в постели, дабы защитить от холода ноги, они у него вечно мерзли, доставляя массу огорчений, - рассказывает Сарре. - Все послеобеденное время, часов до семи или восьми, отводилось на чтение газет и беседы, коих. как нетрудно догадаться, он был душою и главным украшением, оживляя их то блеском ума, то широтою познаний, то вереницей занимательных историй, которых хранил в памяти великое множество. В восемь он снова принимался за работу и занимался до десяти. Промежуток между десятью и часом ложиться спать мы проводили втроем: он, его вторая мать (мадам Верне) и я".
У мадам Верне жил ее кузен, геометр Сарре (Поговаривали, будто он состоял с мадам Верне в тайном браке), а также запасной депутат Конвента Маркоз, бывший преподаватель математики, убежденный монтаньяр, несомненно знавший в лицо Кондорсе. Посоветовавшись с ним, мадам Верне решает открыться Маркозу. Он не обманет ее доверия: не только сохранит тайну, но еще будет снабжать Кондорсе газетами и книгами. Благодаря ему затворник следил за развитием политической ситуации даже в стенах Конвента. Верная служанка Манон, преданная хозяйке и ее постояльцам, берет под свою опеку и Кондорсе. Мадам Верне случилось укрывать у себя еще одного изгнанника, правда, тот был врагом революции. После 9 термидора он так и не удосужился вернуться, чтобы сказать слова признательности своей благодетельнице. Из деликатности, которая определяла ее натуру, мадам Верне так и не выдаст Элизе его имени. "Я уж запамятовала, как его звали, "- просто улыбнется она в ответ.
Узкая уличка Фоссуаер была такой же тихой, как и весь квартал церкви Сен-Сюльпис, где вперемежку соседствовали особняки, садики и монастырские постройки. Неприметный с фасада, скромных размеров особняк мадам Верне состоял из двух частей: одна шла вдоль улицы, там жили постояльцы, другая вдавалась в поросший деревьями внутренний дворик. В первом этаже, с окнами прямо во двор, размещались гостиная и столовая, во втором было три комнаты. Две из них занимали мадам Верне и Сарре. Третья стала убежищем Кондорсе. Там был камин. Зябкий от природы, он любил сидеть, придвинув поближе к огню большое глубокое кресло.
Монотонна жизнь того, кто вынужден скрываться, она соткана из повторений. Все тот же ритм отмеряют уходящие дни, однообразные, как капли утекающей воды. "Он довольно регулярно работал по утрам, то есть пока не наступал час обеда, и до полудня оставался в постели, дабы защитить от холода ноги, они у него вечно мерзли, доставляя массу огорчений, - рассказывает Сарре. - Все послеобеденное время, часов до семи или восьми, отводилось на чтение газет и беседы, коих. как нетрудно догадаться, он был душою и главным украшением, оживляя их то блеском ума, то широтою познаний, то вереницей занимательных историй, которых хранил в памяти великое множество. В восемь он снова принимался за работу и занимался до десяти. Промежуток между десятью и часом ложиться спать мы проводили втроем: он, его вторая мать (мадам Верне) и я".