A small part of mankind had the courage to try to make man into. . . man. Well, the experiment was not successful.
Отдохнув в Сирее, Вольтер со своей подругой приняли приглашение отставного короля польского Станислава Лещинского и переехали к нему в Лотаргингию.
В числе гостей короля Станислава был молодой офицер Сен-Ламбер. Он сразу сумел завладеть симпатиями обоих друзей. Однажды в летний вечер 1748 г. Вольтер сделал неожиданное открытие: его "божественная Эмилия" была возлюбленной Сен-Ламбера.
Разъяренный Вольтер хочет немедленно покинуть замок Коммерси. Он обрушивается на вероломную подругу с градом упреков. На это Эмилия ему отвечает: "Нет. друг мой, я вас люблю по-прежнему. Но вы уже давно жалуетесь на болезнь, вы говорите. что силы вас покидают. Я очень этим огорчена. Я вовсе не хочу вашей смерти. Мне ваше здоровье дороже, чем кому бы то ни было. Вы же со своей стороны, тоже всегда заботились о моем. Вы знаете, какой режим мне нужен.
Вы же его поддерживали. пока это было в вашей власти. Теперь вы сами признаете, что можете заботиться о моем здоровье только в ущерб своему. Так неужели вы должны сердиться, если один из ваших друзей вас заменил?"
Эта речь произвела большое впечатление на Вольтера. Он признал правоту Эмилии. А на следующий день при встрече с Сен-Ламбером Вольтер обратился к нему со словами: "Дитя мое, все забыто, я был неправ. Вы - в том счастливом возрасте, когда любят и любимы. Наслаждайтесь этим мимолетным счастьем: больной старик, как я, для него не создан".
Эту сцену рассказывает во всех подробностях в своих мемуарах секретарь Вольтера. Лоншан, слышавший все за тонкой перегородкой
Эмилия заплатила дорогой ценой за свое увлечение: через год она умерла от родов.
Как раз перед родами она заканчивала философский труд - "Комментарий " к своему переводу "Математических принципов" Ньютона. Злые языки пустили по этому поводу эпиграмму в виде надгробной эпитафии (что. имхо, было мерзко)
Здесь жертва науки и страсти
Она разрешилась к несчастью
Двойнею: сынком-недоноском
И скучным трактатом громоздким.
Но кто ж ей готовил могилу?
Решить нам вопрос не под силу.
Плод страсти ли бурной., свободной
Иль плод философии модной?
Оставим пустой разговор!
Об этом кипит еще спор.
Ребенок, клянется Вольтер.
Нет, книга, - твердит Сен-Ламбер!
В числе гостей короля Станислава был молодой офицер Сен-Ламбер. Он сразу сумел завладеть симпатиями обоих друзей. Однажды в летний вечер 1748 г. Вольтер сделал неожиданное открытие: его "божественная Эмилия" была возлюбленной Сен-Ламбера.
Разъяренный Вольтер хочет немедленно покинуть замок Коммерси. Он обрушивается на вероломную подругу с градом упреков. На это Эмилия ему отвечает: "Нет. друг мой, я вас люблю по-прежнему. Но вы уже давно жалуетесь на болезнь, вы говорите. что силы вас покидают. Я очень этим огорчена. Я вовсе не хочу вашей смерти. Мне ваше здоровье дороже, чем кому бы то ни было. Вы же со своей стороны, тоже всегда заботились о моем. Вы знаете, какой режим мне нужен.
Вы же его поддерживали. пока это было в вашей власти. Теперь вы сами признаете, что можете заботиться о моем здоровье только в ущерб своему. Так неужели вы должны сердиться, если один из ваших друзей вас заменил?"Эта речь произвела большое впечатление на Вольтера. Он признал правоту Эмилии. А на следующий день при встрече с Сен-Ламбером Вольтер обратился к нему со словами: "Дитя мое, все забыто, я был неправ. Вы - в том счастливом возрасте, когда любят и любимы. Наслаждайтесь этим мимолетным счастьем: больной старик, как я, для него не создан".
Эту сцену рассказывает во всех подробностях в своих мемуарах секретарь Вольтера. Лоншан, слышавший все за тонкой перегородкой
Эмилия заплатила дорогой ценой за свое увлечение: через год она умерла от родов.
Как раз перед родами она заканчивала философский труд - "Комментарий " к своему переводу "Математических принципов" Ньютона. Злые языки пустили по этому поводу эпиграмму в виде надгробной эпитафии (что. имхо, было мерзко)
Здесь жертва науки и страсти
Она разрешилась к несчастью
Двойнею: сынком-недоноском
И скучным трактатом громоздким.
Но кто ж ей готовил могилу?
Решить нам вопрос не под силу.
Плод страсти ли бурной., свободной
Иль плод философии модной?
Оставим пустой разговор!
Об этом кипит еще спор.
Ребенок, клянется Вольтер.
Нет, книга, - твердит Сен-Ламбер!