[тереза-с-севера]

И продолжение речи Барера.
Часть первая.
Фактическая сторона.
Я напомню вам раздоры, искусственно возбужденные с целью привести в раздражение богатых граждан; роялизм, расколовший национальную гвардию; фанатизм, вносивший расстройства в семьи, охватывавший целые деревни; охлаждение или подкуп конституционных властей; обесценивание и подделку ассигнатов; удаление войск с границ, оставленных без всякой защиты; малочисленность и раздробленность армий и тому подобное. Вот факты, несомненно, составляющие преступление против национальной безопасности. Но где же виновные? Можно ли считать виновными дезертировавших генералов, - эти безрассудные орудия коварного двора? Или тупоумных священников, этих фантастических агентов неверующего двора, соблазнившего их обещанием возвратить им потерянные имущества? Или надменных эмигрантов, льстивших себя надеждой вернуть свои пенсии и титулы!
Нет, контрреволюция делалась королями и для королей! Из рабы из духовного или дворянского сословия могли бы подобрать лишь крохи, упавшие со стола алчного деспотизма. Могущество тирании - вот единственное достояние, к захвату которого стремилась коалиция дворян и духовных. Таким образом, единственным виновником всех смут является тот, кто был наиболее в них заинтересован. - Защитники Людовика разделили факты на две категории: факты, предшествовавшие принятию конституции, и последующие факты, до 10- го августа. По их мнению, принятие конституции покрыло амнистией все предыдущие факты. Они хотят доказать, что великодушная нация, восстановляя на троне Людовика после бегства в Варенн, загладила все. Но это заблуждение, которое нетрудно рассеять. Я согласен, что если был период в несколько лет, характеризующийся постоянным и искренним соблюдением конституции, если бы Людовик, ставши конституционным государем, чистосердечно исполнял законы и упрочил конституцию, какой бы бессвязной, какой бы роялистской она не была, - тогда, бесспорно, последний комплот против свободы, при помощи которого он стремился вернуть нас ко временам деспотизма, являлся бым изолированным и независимым от его первых измен. Тогда, конечно, мы выделили бы факты, предшествовавшие принятию конституции, обсуждали бы их независимо от последующих.
Но в данном случае все перипетии заговора находятся, наоборот , в тесной связи.