A small part of mankind had the courage to try to make man into. . . man. Well, the experiment was not successful.
Колеи, оставленные редко проезжающими каретами, придавали ей вид проселочной дороги; она была усыпана цветущими акациями, а каштаны в больших парках делали ее тенистой и прохладной, кое-где виднелись высокие ворота с гербом , по бокам - колонны, увитые жимолостью и вистарией. Тишина, аромат и спокойствие деревни были в пределах броска камня от улицы дю Бак.
Каретный въезд в поместье, где мадам Тальен сняла свою квартиру почти напротив вавилонских (?) казарм. Когда ворота были открыты, можно было заглянуть в тенистые глубины прекрасного парка — обширные поля, усеянные группами деревьев и обрамленные густыми зарослями, за которыми смутно виднелись белые фасады шиферных куполов и треугольные фронтоны небольшого одноэтажного дворца, стоящего посреди лужаек. Поместье, по—видимому, было беграничным (?) другие парки — особняки Бирона, Рогана и Матиньона - окружали его своей тенью, а широкие поля простирались до улицы Варенн.
У этой прекрасной резиденции есть история. Построенный в восемнадцатом веке маркизом де Барбаноном, который использовал его в качестве своего маленького домика, он был продан во время революции как национальная собственность, затем был разыгран в лотерею и выигран старой дамой , которая, даже не проявив любопытства посетить его, выставила его на продажу. Таким образом, особняк перешел в собственность Терезии Кабаррюс.
Вопреки убеждению историка мадам Тальен, старинный "маленький дом" маркиза де Барбанона, все еще существует. Правда, его большой парк вокруг исчез; но особняк сам по себе, окруженный современными улицами и квартирами, бесчисленные окна которых нескромно выходят на маленький садик , который является всем, что осталось от прежних зарослей, все еще там, скрытый зарослями каштанов, зеленая тень которых ласкает его белый фасад, его рифленые колонны и фронтоны, обрамляющие удивленную Минерву. Это своего рода симпатичный Трианон, довольно печальный и несколько угрюмый на вид, как будто он затаил обиду на квартал за то, что тот узурпировал широкие лужайки, посреди которых он восседал на троне. Над на одном из портиков выгравированы слова "Отель де Шаналейль" , по имени владельцев, которые занимали его с 1840 года, и в честь него названа соседняя улица. Это милое убежище осталось таким, каким было в начале прошлого века, и даже полы настолько красивы, что Висконти мечтал украсить ими новый Лувр.
Каретный въезд в поместье, где мадам Тальен сняла свою квартиру почти напротив вавилонских (?) казарм. Когда ворота были открыты, можно было заглянуть в тенистые глубины прекрасного парка — обширные поля, усеянные группами деревьев и обрамленные густыми зарослями, за которыми смутно виднелись белые фасады шиферных куполов и треугольные фронтоны небольшого одноэтажного дворца, стоящего посреди лужаек. Поместье, по—видимому, было беграничным (?) другие парки — особняки Бирона, Рогана и Матиньона - окружали его своей тенью, а широкие поля простирались до улицы Варенн.
У этой прекрасной резиденции есть история. Построенный в восемнадцатом веке маркизом де Барбаноном, который использовал его в качестве своего маленького домика, он был продан во время революции как национальная собственность, затем был разыгран в лотерею и выигран старой дамой , которая, даже не проявив любопытства посетить его, выставила его на продажу. Таким образом, особняк перешел в собственность Терезии Кабаррюс.
Вопреки убеждению историка мадам Тальен, старинный "маленький дом" маркиза де Барбанона, все еще существует. Правда, его большой парк вокруг исчез; но особняк сам по себе, окруженный современными улицами и квартирами, бесчисленные окна которых нескромно выходят на маленький садик , который является всем, что осталось от прежних зарослей, все еще там, скрытый зарослями каштанов, зеленая тень которых ласкает его белый фасад, его рифленые колонны и фронтоны, обрамляющие удивленную Минерву. Это своего рода симпатичный Трианон, довольно печальный и несколько угрюмый на вид, как будто он затаил обиду на квартал за то, что тот узурпировал широкие лужайки, посреди которых он восседал на троне. Над на одном из портиков выгравированы слова "Отель де Шаналейль" , по имени владельцев, которые занимали его с 1840 года, и в честь него названа соседняя улица. Это милое убежище осталось таким, каким было в начале прошлого века, и даже полы настолько красивы, что Висконти мечтал украсить ими новый Лувр.
. Поэтому Неккер якобы "льстил ему самым подлым образом.2 А сам Робеспьер якобы 2посещал с почтением г. Мирабо", который презирал его и вместе с тем ненавидел" всегда старался быть при нем по улицам и в публичных местах так, что наконец прозвали его обезьяною Мирабо. (Впервые слышу...)
.) желали их иметь на своих домах, а сельские их отвергали. Из сего произошел весьма важный процесс. Робеспьеру поручено было защищать жителей города, случай был блистателен, он употребил все средства; но между уверенностию в успехе и действительным успехом часто бывает еще великое расстояние... Робеспьер... написал меморию, помрачившую его во мнении тех, кои предполагали в нем некоторые способности, и подвершую его насмешкам его неприятелей. (Следует ли это понимать так, что Робеспьер проиграл дело?). Вдавшись в физические диссертации, доказал он малое свое сведение по сей части... С того времени остался он так сказать, удручен тяжестию собственного бессилия. подпал неизвестности и стал забыт своими соотечественниками.
. Отец его, бывший адвокат в Верхнем Совете Артуа, пришедши в упадок, оставил Францию еще гораздо прежде революции, завел французскую школу в Кельне (а я-то думала, что о нем ничего не известно), потом перешел в Англию, а оттуда в Америку, где скрыл свое существование, а особливо то, что он произвел на свет чудовище, сделавшееся тираном своего отечества. Мать Максимилиана. Мария Жозеф Карро была дочь одного арраского пивовара, и умерла очень рано, оставив своего сына девяти лет. Кроме брата, который участвовал во всех его злодеяниях, он имел двух сестер, из которых одна умерла во младенчестве, а другая по своим честным и набожным мнениям навлекла на себя его непреодолимую ненависть, так что он, привезши ее в Париж выгнал из своего дома ( Было бы это правдой - какое потрясающе логичное поведение...) и отправил в Аррас просить ради Христа себе убежища 
Бедные мои нервы!