Зловещий масонский заговор.
Из биографии Кондорсе.
В те времена все больше и больше толков вызывает новая масонская ложа. Это знаменитая ложа Девяти Сестер, основанная в 1776 году астрономом Лаландом с помощью мадам Гельвеций. У мужа ее незадолго до смерти возникла идея объединить ученых, философов и художников, создав нечто вроде мастерской по созданию энциклопедии. Туда за несколько недель до кончины был с триумфом принят Вольтер, туда стремились попасть большинство знакомых Кондорсе. В мае 1779 г., под угрозой роспуска, ложа избирает своим президентом Франклина, что еще больше повышает ее престиж. К этой ложе, провозгласившей своими целями распространение идеалов Просвещения, установление нового юридического порядка и поддержку американской независимости, прикованы взгляды всего либерального Парижа.
Идеалы ложи полностью совпадают с убеждениями Кондорсе. Поскольку ее членами были многие его друзья, то из этого, - похоже, чересчур поспешно, -заключили, что в нее вступил и он сам. Ни в одном из официальных документов ложи Девяти Сестер имя Кондорсе не упоминается, так что нельзя с уверенностью утверждать, был ли он масоном. С одной стороны, общность взглядов и давление со стороны друзей явно говорят в пользу его принадлежности к ложе. Не подлежит сомнению, что мадам Гельвеций. адвокат Дюпати. да и сам Франклин употребили все свое влияние, чтобы привлечь туда столь заметную фигуру. То же самое могли сделать и Лаланд, Руше или адвокат Эли де Бомон. Однако атеизм и воинствующий рационализм Кондорсе все же как-то мало соотносятся с определенными обрядами и ритуалами масонства. Трудно представить его членом тайного общества, участником каких-то актов посвящения, пусть даже до него через все это прошли и его друзья. К тому же не следует забывать, что ни Тюрго, как бы ни был он близок с главными членами этой ложи, ни Д'Аламбер сами в нее так и не вступили. Видимо, что-то все-таки удерживало их от этого шага, возможно, какое-то внутреннее неприятие всего, что хоть отчасти отдает мистикой. Культ Разума был для всех троих религией без всяких обрядов, которую можно исповедовать только при ясном свете дня. За неимением убедительных доказательств его принадлежности к масонству есть все основания полагать, что Кондорсе был всего лишь попутчиком Девяти Сестер , но не более того.

@темы: Кондорсе

---

О Вольтере.
Узнав, что обокравшим его слугам грозит смертная казнь, он посылает им Ваньера с советом бежать за границу и снабжает их деньгами на дорогу
И анекдот.
Является однажды английский турист. "Я болен и не принимаю", велит передать ему Вольтер. Но англичанин просит разрешения повидать больного. "Скажите ему, что я умер", -приказывает Вольтер. Но и это не смущает назойливого гостя. Он хочет поклониться праху великого человека. "Передайте ему, что прах унес дьявол". в нетерпении кричит патриарх
О внешности Вольтера. Гримм.
Он немного ниже среднего роста. Фигура у него сухощавая, лицо худое, с желтоватым оттенком кожи, выражение полно ума и сарказма, в глазах бегают насмешливые, лукавые огоньки. В его манерах столько же горячности сколько в его писаниях. Живой. как ртуть, он мечет искры перед вами, он ослепляет и увлекает вас".

@темы: Вольтер

---

Дидро.
Кажется, один горький урок вынесла Дашкова из ее сношений с двором; он охладил в ней пылкие желания полезных и благотворительных реформ. "Дурно расположенные люди, - было последним ее замечанием, - если б и одобряли ваши планы, постараются уронить их единственно потому, чтоб не дать вам случая воспользоваться честью их начинания. Я часто оскорбляла своих друзей ревностью, с которой старалась помочь им, и некоторые предприятия не удались только потому, что я слишком горячо принималась за них. Холодные и мелкие душонки обижались моим энтузиазмом, которого они не понимали. Одни отступятся от вас из трусости, другие по лености и нерасположению; и дело проигран.
Когда я прощался с Дашковой, она обещала не забывать меня и просила вспомнить и о ней. Она величала меня самым приятным собеседником, человеком везде и всегда неизменным в своем характере.
Из статьи "Дидро - почетный член Петербургской Академии наук.".
25 октября 1773 года Академия единогласно избрала Дидро своим иностранным почетным членом. Академик И. Эйлер писал ему: "Я могу только приветствовать этот выбор, который отдает справедливость Вашей известности и тем редким заслугам, которые Вас отличают среди ученых".
Дидро отправил в Академию благодарственное письмо. " Милостивые государи! не могу достаточно выразить Вам моей благодарности за звание, которым вы меня почтили. Вы присуждаете его лицам, заслуги которых достаточно признаны, или людям, которые ранним проявлением своих талантов подают повод возлагать на них самые большие надежды. Я недостаточно удачно использовал свою жизнь, чтобы причислить себя к первым; я слишком стар, чтобы принадлежать ко вторым; и никогда благоволение не было оказано с меньшим основанием, что может лишь усилить мою благодарность. Правда, нельзя сказать, чтобы я оставался праздным. Я много работал. Но все., что я сделал, я бы охотно отдал за страницу трудов господина Эйлера или за работы моих новых коллег" (какое кокетство)

@темы: энциклопедисты

---

Высказывание Робеспьера при голосовании. О-очень длинно...
"Я неумолим по отношению к угнетателям, - сказал Робеспьер, - так как чувствую сострадание к угнетенным; мне чужда гуманность, которая свирепствует над народами и прощает деспотам. То же самое чувство, которое в Учредительном Собрании побуждало меня требовать, хотя и безуспешно, отмены смертной казни, заставляет меня теперь требовать ее применения к тирану моей родины и к самой королевской власти в его лице. Я не умею предсказывать или выдумывать будущих, пока неизвестных тиранов, чтобы избавиться от необходимости поразить того, что уже изобличен для меня, как и для всего почти собрания, и которого я обязан судить по поручению народа. Не могут побудить меня к пощаде и действительные или воображаемые факции, ибо я убежден, что для уничтожения факций надо не размножать их, а разрушить все разом подавляющей силой разума и национальных интересов. Я советую вам не беречь королевскую партию в противовес тем, которые могут явиться впоследствии, а начать с ее низвержения, чтобы затем основать общее счастье на развалинах всех анти-народных партий. Не ищу я также, как иные, предлогов для спасения бывшего короля в угрозах и усилиях европейских деспотов, ибо я презираю их всех и вовсе не намерен склонять народных представителей к переговорам с ними. Я знаю, что единственный способ их победить состоит в том, чтобы поднять национальный характер на высоту республиканских принципов и действовать на королей и королевских прислужников так, как действуют на высокомерные и рабские душонки свободные и гордые души. Еще менее я склонен думать, что эти деспоты щедро сыплют золотом, чтобы привести на эшафот своего собрата, - как полагают некоторые; если уж быть подозрительным, то я считал бы более вероятной противоположную гипотезу. Я не хочу жертвовать логикой. чтобы уклониться от исполнения своего долга; и особенно далек я от того, чтобы оскорблять великодушный народ, беспрестанно повторяя. что мы не свободны в решении дела, что мы окружены врагами, ибо я отнюдь не желаю ни заранее протестовать против осуждения Людовика Капета, ни апеллировать к иностранным дворам. Мне было бы слишком неприятно, если бы моя аргументация походила на манифесты Вильгельма или Питта. Словом, я не умею выдвигать бессмысленные слова и пустые размышления против твердо установленных принципов и очевидных требований долга. Я подаю голос за смертную казнь.
А вот Марат краток.
Глубоко убежденный, что Людовик является главным виновником преступлений, вызвавших кровопролитие 10-го августа, и всех зверских избиений, осквернивших почву Франции с начала революции, я вотирую за казнь тирана в 24 часа.

@темы: Робеспьер, процесс Людовика

---

И не забываем о Кертисе
Теперь жребий был брошен; в случае успеха 25000 человек у Гиза (Карно забывается и использует старое название) станут бесполезными и должны быть использованы против клина или для усиления армии Журдана перед Намюром.
Правое крыло действительно переправилось через Самбру, 21 флореаля, взяв Туин. Одновременно левое крыло с большим успехом продвигалось в Приморской Фландрии, разгромив Клерфейта при Мускроне, отбросив его обратно в Турне и отбросив его от Куртре. Австрийцы были вынуждены отвести большую часть своих войск с выступа (?). По какой-то причине Комитет не был удовлетворен этим прогрессом и написал язвительное письмо Шодье и Ришару от 25 флореаля, обвинив армию в инертности из-за того, что она не развила свои успехи; те ответили, выразив свою боль и удивление из-за очевидного незнания Комитетом ситуации, враг был многочислен и не полностью разбит, но у них было больше побед, о которых можно было сообщить, и генерал был достоин доверия.
Правое крыло, которому повезло меньше, было вынуждено отступить 24-го, отступив за Самбру. Комитет воспринял это изменение в молчании; было ли это потому, что политическая власть Сен-Жюста и Леба настолько перевешивала власть Шодье и Ришара? С другой стороны, возможно, что ситуация казалась достаточно серьезной, чтобы потребовать личного объяснения. Жак Дюпле, в доме которого жил Робеспьер, показал на слушаниях 12 ноября, 3-го года, что после падения Ландреси Сен-Жюст и Леба совершили тайную поездку в Париж, чтобы обсудить с Комитетом Общественного спасения планы кампании. На основании данных реестра Комитета, согласно которым Сен-Жюст присутствовал на его заседании 20 Флореаля (9 мая), предполагалось, что тайный визит был совершен в это время. Но в тот день он подписал указ и два письма в Реюньон-сюр-Уаз. Реестр, который полон ошибок, здесь явно неверен. Поскольку он не подписывал никаких указов на Севере между 21 и 27 Флореаля, его поспешный визит в Париж, возможно, пришелся на период между этими датами.

@темы: Сен-Жюст, Кертис

---

Была вчера в Доме Ученых на концерте в честь 35-летия пианиста Алексея Старикова. Пели романсы, арии из опер на русском и итальянском. Завтра иду в театр Моссовета на "Соло для часов с боем" некоего Освальда Заградника, словацкого драматурга. Обещаю отзыв. В воскресенье в Иллюзион.
Много гуляю, особенно по Измайловскому парку и Сокольникам. Хожу в Ленинку, читаю по второму кругу биографию Кондорсе (жаль, что о нем так мало на русском), краткую биографию Вольтера, книгу о процессе Луи Капета, сборник, посвященный Дидро, мемуары институток. Дома - детективчики с Мод Сильвер Патриции Вентворт

@темы: личное

---

Характеристика княгини Дашковой Дидро.
У княгини двое детей - сын и дочь, которых она нежно любит. Она два года путешествовала и намерена еще полтора года пробыть за границей, потом, возвратившись в Петербург на самое короткое время, удалиться в Москву. Почему она не любит Петербург, спросите вы? не знаю; может быть она недовольна тем, что ее заслуги мало вознаграждены; или, возведя Екатерину на престол, она надеялась управлять ею; может быть... Екатерина опасается, что если Дашкова один раз подняла бунт за нее, не струсит поднять его и против нее.... или княгиня обиделась, что друг ее, которому она надеялась вручить регентство, захватил, без ведома и наперекор ее планам, царскую власть...

---

Окончание речи Марата.
Граждане, Людовик Капет не один замышлял гибель отечества; будучи предан суду, он укажет своих сообщников, своих министров, своих агентов, неверных представителей народа, администраторов, судей и генералов, вместе с ним строивших козни против нации. Поэтому его процесс есть вернейшее средство избавить нацию от ее опаснейших врагов, навести страх на изменников, искоренить заговоры и обеспечить, наконец, мир, свободу и процветание страны; иначе все ваши стремления восстановить спокойствие и подготовить царство законов останутся тщетными.
Бывший король подлежит суду -это несомненно. Но кто должен судить его? Простой трибунал, составленный из непосредственных делегатов народа, - сказал бы я, - если бы можно было поручить простому трибуналу столь важное дело, если бы не было так важно для общественного блага его бывшее решение. Людовика Капета должен судить Национальный Конвент, который представляет всю нацию.
Пусть не указывают нам на некомпетентность нашей юрисдикции, ссылаясь на лживый титул народного представителя, который подарили обвиняемому низость, коварство и измена, чтобы возвести его выше законов. Король был лишь первым чиновником в государстве, и на этом основании он не мог требовать никакой прерогативы.
Остается рассмотреть последний вопрос. Как надо судить бывшего короля? Его надо судить торжественно, по всей строгости законов!
Прочь от нас ложные идеи милосердия и великодушия, которыми хотят польстить национальному тщеславию! Как могли бы мы поддаваться этим чувствам, не навлекая на свои головы порицание нации, а на родину - целые тучи бедствий? Неужели мы оставим бывшему королю возможность снова интриговать против свободы? Простить ему было бы с нашей стороны не только слабостью, но и предательством! От нашего решения, граждане, зависит спасение французов и укрепление республики.
Итак, я прихожу к заключению, что тиран должен быть судим Конвентом и приговорен к смертной казни.
Все! Уф!

@темы: процесс Людовика

---

Хвощинская об обычае обожания.... Вообще, у меня тут скоро будет много об институтках.
Objet! Она! - магическое слово, наполнявшее восторгом нашу душу... Выбрать себе из старшего класса "предмет для обожания" и любить, любить его - иногда бог знает за что. Бегать за нею повсюду; всегда, хотя бы в неузаконенный час, хотя бы за это сто раз сняли передник; благословлять ее, и где-нибудь, прижавшись в коридоре, покуда она идет, осыпать ее самыми сладчайшими именами, какие только можно давать небожителям... А счастье на просторе закричать ей во все горло"celeste", Divine, поцеловать в плечико или хоть край ее пелеринки. Я обожала свой object до сумасшествия. У меня были целые тетради, где разноцветными красками был нарисован ее вензель, и во всех возможных прилагательных воспевались ее совершенства. Я писала ее вензель на песке, вырезала его на своем пюпитре, на колонных в зале, на полу в дортуаре у своей постели, где молилась в другой раз после общей молитвы. Она меня счастливила. То есть она позволяла мне переписывать ей тетрадки набело, а один раз - о, богиня! она приняла из моих рук шоколадную собачку, которой тут же удостоила откусить голову!

@темы: институтки

---

Ээ.. я это цитировала?
Записка Кондорсе Конвенту.
Я полагаю смертную казнь несправедливой во всех случаях, когда ее применяют к преступнику, жизнь которого можно сохранить, не подвергая опасности общество; а это должно быть предметом самой строжайшей проверки. Думаю, за исключением такого рода случаев, которые даже не стоит упоминать в истинно свободной Конституции, ибо как только она будет введена, полное упразднение сметной казни станет самым действенным средством совершенствования рода человеческого, положив конец той кровожадной склонности, которой он слишком долго себя бесчестил. Думаю, пример убийства, приведенного в исполнение именем закона, тем более опасен для общественных нравов, чем большую долю естественной независимости оставляет людям Конституция страны. Наказания, дающие возможность для исправления и покаяния, есть единственные наказания, которые пристали возрожденному роду человечества.
Речь Кондорсе при голосовании .
"Любое различие в наказании за одни и те же преступления есть посягательство на равноправие. Наказание заговорщикам есть смертная казнь. Однако это наказание противоречит моим принципам. Я никогда за него не проголосую. Я не мог бы голосовать и за тюремное заключение, ибо никакой закон не уполномочил меня выносить такой приговор. Я голосую за самое тяжкое наказание, которое предусматривает Уголовный кодекс, но это не смертная казнь". Это наказание - каторга (ах. как это гуманно!:gigi, иными словами, пожизненные каторжные работы, исполняемые закованными в цепи заключенными. Нашелся лишь один человек (и хвала ВС), молодой Дюпен,, депутат от департамента Эна, который последовал примеру Кондорсе и проголосовал за каторжные работы.

@темы: Кондорсе, процесс Людовика

---

Продолжение речи Марата.
Третья статья Декларации Прав гласит, что одинаковые преступления караются одними и теми же наказаниями, без всяких индивидуальных различий. Следовательно, законы относящиеся к простым гражданам, вполне применимы и Людовику Капету; другими словами, он должен понести наказание, установленное для предателей и заговорщиков.
Наконец, если даже согласиться с тем ложным положением, что Людовик Капет стоит выше Конституции во всех вышеуказанных случаях, что ему принадлежит привилегия безнаказанно нарушать эти законы, то и тогда, несомненно, что статьи на которые ссылаются в его пользу, содержат достаточно данных для его осуждения.
Конституция говорит, что король может быть обвинен и предан суду за действия, совершенные им после отречения. Но одна из статей ее положительно заявляет, что он считается сложившим с себя власть в том случае, если нарушит присягу в верности нации и закону и употребит на поддержку конституции вверенную ему власть. Это значит, что он перестал быть королем с тех пор, как задумал гибель своей страны и уничтожение принятой им конституции. А стало быть, он подлежит суду за все последующие затем измены.
Другая статья гласит, что он считается сложившим с себя власть, если не окажет, посредством формального акта, противодействия военным предприятиям, ведущимся против нации от его имени. Значит он, сверх того, отрекся от трона в тот момент, когда во Францию вторглись австрийцы, пруссаки и мятежные эмигранты; и так как бойня в Тюльери произошла уже после, то его надо судить, как изменника отечеству и убийцу нескольких миллионов французов, тем более, что разбойничьи шайки, опустошившие Францию, были призваны им самим.
Вот больше, чем нужно, чтобы зажать рты официальным защитникам Людовика Капета, которые явятся сюда с конституцией в руках требовать безнаказанности за его злодеяния. Они будут ссылаться при этом на принадлежащую ему привилегию строить заговоры против государства. Да, он, действительно, купил такую привилегию у неверных представителей народа; но эти низкие фабриканты декретов все же не посмели формулировать ее ни настолько ясно, ни настолько подробно, чтобы спасти его от меча правосудия.
Что касается вас, граждане, избранных нацией не только для того, чтобы отомстить ее насильникам, но и для выработки мудрых законов на место той конституции, которая так долго составляло ее несчастье и едва не привела ее к гибели, - вы не обратите внимания ни на умышленные умолчания, ни на возмутительные декреты этого позорного памятника рабства; вы предадите суду деспота, низвергнутого с трона, и заставите его искупить бесславной смертью длинный ряд своих преступлений. Вы положите в основу суда над Людовиком Капетом неотъемлемые права наций и политическое законодательство всех стран. Не подлежит сомнению, что всякий народ имеет право наказывать своих провинившихся агентов. В какой же свободной стране не карают смертью правителей, стремившихся к разрушению государства? Повторяю еще раз, приводить законы в пользу бывшего короля - это значит нарушать их все разом, самым вопиющим образом, ибо все законы осуждают его, как расхитителя, клятвопреступника, предателя, заговорщика, как тирана, запятнанного всевозможными преступлениями, как чудовище, обагренное кровью своих сограждан.
Он достаточно будет наказан, - говорят нам, - если останется жить среди свободной нации, для которой он был вождем и стал позором: пусть же он живет, вечно испытывая гнет стыда и раскаяния!
Если бы конституция была закончена, и свобода упрочена, если бы зажили раны страны, если бы среди нас царил мир, если бы нация могла, наконец, отдохнуть под сенью мудрых законов и с надеждой смотреть в будущее, - тогда мы, действительно, могли бы вспоминать времена абсолютизма, как тяжелый сон; тогда мы, пожалуй, могли бы предоставить тирана поздним сожалениям, могли бы обречь его на долгую пытку жизни, в память тех бедствий, которые он сам причинил, или, вернее, той свободы, которая явилась их следствием. Но, граждане, вы не должны поддаваться софизмам тех, которые стараются сохранить ему жизнь, удерживая над головой его дамоклов меч закона. Одна уже забота об общественном благе должна заставить вас отвергнуть всякое другое наказание, кроме смертной казни, ибо пока бывший король сможет надеяться нак какое-либо непредвиденное событие которое вернет ему свободу, он будет служить связующим звеном для врагов отечества и центром всех заговоров.
Итак, нет ни свободы, ни безопасности, ни мира, ни отдыха, ни счастья для французов, нет надежды для других народов свергнуть иго, пока не падет голова тирана.

@темы: процесс Людовика

---

И еще Дидро о Дашковой. Да, я поняла, что окромя меня это никого не интересует, но все равно буду постить
О Бецком. Имхо, это выдумка.... Судя по тому, что я о нем знаю.
Генерал Бецкой через несколько дней после восшествия на престол он явился к государыне с вопросом: "Кому бы вы думали, вы обязаны короной?" - "Богу, некоторым усердным слугам и моему счастью", - отвечала она. Бецкой возразил: "нет, вы мне обязаны престолом, мне, который раздавал деньги солдатам, мне, который склонил их на вашу сторону" и затем повалился к ногам ее. Императрица сочла его сумасшедшим... Впрочем, обратив дело в шутку, она вполне признала его заслуги и, в доказательство их, поручила ему приготовить венец для коронации...
И далее о Дашковой.
Дашкова отнюдь не красавица. Небольшая ростом, с открытым и высоким лбом; с полными раздувшимися щеками, с глазами среднего размера, несколько заходившими под лоб, черными бровями и волосами, немного плоским носом, широким ртом, толстыми губами, круглой и прямой шеей, национальной формы, с выпуклой грудью - она далеко не очаровательна; в ее движениях много жизни, но не грации; ее манеры симпатичные. Общее выражение лица производит благоприятное впечатление. Характер ее серьезный, она говорит по-французски свободно; разговор ее сдержанный, речь простая, сильная и убедительная. Сердце ее глубоко поражено несчастьями; и в образе мыслей ее проявляется твердость, высота, смелость и гордость. Я убежден, что она любит справедливость и дорожит своим достоинством.
Княгиня любит искусства, знает людей и потребности своего отечества. Она искренне ненавидит деспотизм и все проявления тирании. Она коротко знакома с настоящим управлением и откровенно говорит о добрых качествах и недостатках представителей его. Метко и справедливо раскрывает выгоды и пороки новых учреждений. Если дело само по себе великое, она терпеть не может, чтоб унижали его какими-нибудь мелкими политическими расчетами...
Когда Екатерина задумала издать свод законов, она спросила совета у Дашковой, которая заметила: "Вы никогда не увидите окончания его, и в другое время я сказала бы вам причину; но и попытка великое дело; самый проект составит эпоху"....
Печальная жизнь ее отразилась в ее внешнем виде и сильно расстроило здоровье. Меня изумляла снисходительность ее к девице Каменской, которой запальчивость, резкость манер и противоположный образ мыслей нисколько не сердил Дашкову. В декабре 1770 года ей было только двадцать семь лет, но она казалась сорокалетней женщиной. Она продала все, что имела, чтобы уплатить долги своего мужа, которого она горячо любила и считала его смерть величайшим из своих несчастий.
Она великодушно выносит свою темную и бедную жизнь. Она могла бы удовлетворить самым высшим претензиям, если б хотела воспользоваться позволением государыни продать имение детей, - но она ни за что не согласилась на эту жертву... Дашкова тверда и решительна как в ненависти так и в дружбе...
Она обладает проницательностью, хладнокровием и здравым умом. Она ясно смотрит на лицевую строну вещей и никогда не думает выставлять себя предметом удивления или по врожденной скромности, или потому, что она не придавала никакой важности своему положению. Ей хотелось видеть Рюльера ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D1%8E%D0%BB%D1%8C%...
и послушать рассказ его о происшествиях революции, но я внушил ей, что всякое замечание или подтверждение его будет свидетельством, которое автор обратит в свою пользу. Она обняла меня - и отказала Рюльеру.
Мадам Неккер хотела дать ужин княгине вместе с Жофрэн; я отсоветовал ехать, предвидя, что Дашкову не поймут наши салонные героини. Притом я знал, что они желали видеть ее единственно за тем, чтоб потом говорить о ней, и был уверен, что она больше проиграет, чем выиграет, во мнении этих дам и котерии их.
Княгиня решительный враг личной светской жеманности. Ее подозревали в тайных связях с графом Паниным, чем она крайне обижалась Замечательно, что императрица из уважения к ее характеру никогда не осмеливалась сказать ей о своей любви к Орлову, несмотря на всю свою фамильярность с Дашковой, фамильярность, никогда не оскорблявшую царицу. Княгиня с полной сободой навещает Екатерину, кгда ей угодно, садится, разговаривает и уходит без всякой церемонии.

---

Я гибок, как угорь, подвижен, как ящерица и неутомим как белка", - говорил о себе Вольтер. Мы видели, какие непривлекательные стороны принимала эта гибкость на практике. Что касается неутомимости. то в этом отношении фернейский патриарх не знал себе соперников.
"Казалось, труд абсолютно необходим для его существования, - пишет в своих воспоминаниях секретарь его Ваньер. Мы работали обыкновенно 18-20 часов в сутки. (А случаем это не преувеличение?>). Он спал очень мало и часто поднимал меня по ночам, чтобы писать под диктовку. Когда он сочинял какую-нибудь пьесу, он весь был как в лихорадке... ОН говорил: "Во мне сидит какой-то бес, но иначе и невозможно писать стихи". "У меня пальцы совсем поизносились. - жалуется другой секретарь Коллини, - ногти еле держаться от постоянного писания под диктовку".
Воообще умеренный в еде, Вольтер совершенно забывал о ней, когда весь уходил в работу. Его с трудом отрывали от нее для еды и отдыха. Любимым напитком у него был кофе (как я его понимаю ), который он поглощал в большом количестве при усиленных умственных занятиях. Этот человек жил нервами.
Работоспособность его была поистине изумительна. Быстро диктуя секретарю какое-нибудь произведение, Вольтер в то же время и читал. .. Памятью Вольтер обладал феноменальной. "Сотни раз говорил он мне. - пишет Ваньер, - "посмотрите в такой-то книге/, в таком-то томк, на такой-то странице, нет ли там того-то и того-то". И он ошибался очень редко, хотя бы не видел этой книги 12-15 лет

@темы: Вольтер

---

Из биографии Кондорсе.
11 декабря перед Конвентом.. предстает Людовик Шестнадцатый ...
Более половины депутатов видят Людовика впервые в жизни. Они обнаруживают, что это "обычный человек, как многие другие, по виду буржуа. рантье, отец семейства, внешность вполне заурядная, слегка близорук, с бледным от тюрьмы лицом. на котором уже видно предчувствие смерти". Даже сам Робеспьер несколькими днями спустя признается: "Я почувствовал, как в моем сердце пошатнулись республиканские добродетели при виде этого преступника, униженного перед могуществом верховной власти.
Кондорсе в "Кроник де Пари": "Председательствующий сказал ему, что он может присесть. Все, кто еще помнил и о троне. с высоты которого открывал он Генеральные Штаты, и о креслах, все более и более скромных, на которых восседал подле председателя и о тех временах, таких еще недавних, когда честь сидеть в его присутствии была предметом амбиций самых знатных аристократов, не могли сдержать удивления. видя, как далеко может шагнуть по пути прогресса менее чем за четыре года народ, подготовленный философией и возмужавший в ходе событий"

@темы: процесс Людовика

---

Продолжение речи Марата.
Те, кто прикрываются конституцией, ссылаются на Декларацию прав, гласящую, что никто не может быть обвинен, арестован или заключен под стражу, за исключением тех случаев, которые определены законом и с соблюдением закона же установленных формальностей. Отсюда они выводят, что никто не может быть наказан, если не соответствующего закона, изданного до совершения им преступного деяния. Пусть так. Но они идут дальше и цитируют некоторые статьи конституции. из которых будто бы следует/, что Людовик XVI должен остаться безнаказанным или подвергнуться только низложению. Обратимся к самому тексту.
Четвертая статья.
Вступив на престол, король тотчас по достижении совершеннолетия, должен в присутствии Законодательного Корпуса присягнуть в том, что он будет верен нации и закону и употребит всю вверенную ему власть на поддержку конституции, декретированной в 1789, 1790 и 1791 гг. Если через месяц после приглашения Законодательного Корпуса король не принесет присяги или, раз присягнув, возьмет ее обратно, то он считается сложившим с себя власть.
Шестая .
Если король станет во главе какой-либо армии и направит ее против нации, или если он не окажет противодействия посредством формального акта, подобному предприятию, ведущемуся от его имени, то он считается сложившим с себя власть.
Восьмая.
После добровольного отречения или предписанного законом отрешения от власти, король вступает в класс граждан и, как таковой, может быть обвинен и предан суду за действия, совершенные им после отречения.
Но во всех этих случаях речь идет лишь об отказе короля присягнуть на верность законам, об отрицании им своей присяги, о выступлении против нации во главе неприятельской армии, - и вовсе не говорится о ведении интриг в самой стране, с целью уничтожить свободу, снова поработить народ или перебить его. здесь нет ни слова ни о захвате денег и скупке хлеба, ни о замыслах разорить нацию и вызвать голод во всей стране, ни о попытках затормозить правосудие, ни о подкупе общественных чиновников, ни об избиении и покушениях на жизнь множества граждан, друзей свободы. И так как по этому поводу конституция хранит глубокое молчание, то во всех этих случаях король находится на положении простого гражданина: ибо статья, непосредственно следующая за статьей о неприкосновенности, на которую ссылаются защитники Людовика - предателя. говорит, что во Франции нет власти выше закона, что король царствует только в силу закона, и что только во имя закона же он вправе требовать повиновения. А отсюда вытекает, что он сам подчиняется закону, как и всякий другой гражданин.

@темы: процесс Людовика

---

Дидро о Дашковой.
Княгиня Дашкова жила в Париже две недели. Я провел с ней в это время четыре вечера, от пяти часов до полночи, имел честь обедать и ужинать и был почти единственным французом, которого она принимала.
Дашкова - русская intus et in cute(?) полная удивления к императрице, о которой она всегда говорит с глубоким уважением. Она так любит англичан, что я боюсь за ее пристрастие к этому антимонархическому народу в ущерб моей собственной нации. Не такова Каменская, друг и спутник ее путешествий; она страстно любит Францию, откровенно хвалит хорошие стороны ее, и тем не совсем сходится с образом мнений княгини.
Несмотря на погоду ноябрьскую, Дашкова каждое утро выезжала около девяти часов никогда не возвращалась домой раньше вечера к обеду. Все это время она отдавала осмотру замечательных вещей, картин, статуй, зданий и мануфактур. Вечером я приходил к ней толковать о предметах, которых глаз ее не мог понять и с которыми она могла вполне ознакомиться только с помощью долгого опыта, - с законами, обычаями, правлением, финансами, политикой, образом жизни, науками, литературой; все это я объяснял ей, насколько сам знал.
Я заметил, что она не искала у императрицы ни богатств, ни знатности, она просто хотела сохранить ее уважение, на которое она считала себя вправе, и дружбу, в которой она была убеждена. Между прочим, мы однажды коснулись революции 1762 года, все, что можно было сказать в пользу этого события, она отвергала всякое притязание на него, как за себя, так и за других. Это было делом, сказала она, непонятного порыва, которым все мы бессознательно были увлечены; и если кто особенно содействовал нашему успеху, - это сам Петр Третий своими глупостями, пороками, неспособностью, ропотом и неудовольствием, возбужденным в народе его грязным и развратным образом жизни. Все единодушно шли к одной и той же цели; в заговоре было так мало единства, что накануне самой развязки ни я, ни императрица, ни кто другой и не подозревал ее близкого результата. За три часа до переворота можно было подумать, что он отстоит от нас несколькими годам и впереди. Казалось, не было и вопроса о том, чтоб провозгласить Екатерину императрицей. Ее возвел на престол крик четырех гвардейских офицеров, которые впоследствии были заточены и доселе остаются в ссылке. О причинах этой немилости я расскажу после. Княгиня уверяла, что в России никто, даже среди народа, не обвинял Екатерину за участие ее в смерти Петра Третьего; хотя во всей Европе каждый был убежден в его насильственной кончине

---

И продолжаем терзать Кертиса.
Этим объясняется акцент на армейской дисциплине в указах представителей.
На этот Карно ответил на следующий день. Комитет не сомневался, что Ландреси пало из-за измены или недееспособности. Представители народа должны провести расследование ситуации и изменить условия. Они попросили план, он уже был; Пишегрю должен был проинформировать командиров своих дивизий центра. Детальными операциями нельзя было руководить из Парижа, поскольку они зависели от ежедневных передвижений противника, которые невозможно было предвидеть. Общий план состоял в том, чтобы помешать его продвижению по клину и переходу через Самбру, вынудить его снять осаду с атакованных городов, изгнать его из Като, Солесма и всех его постов подряд. Тем не менее, письмо сопровождается подробными предложениями, одобряющими идею Сен-Жюста атаковать Валансьен и Бавэ, но предупреждающими его о связанных с этим опасностях.
В письме Комитету от Шодье и Ришара, 17 Флореаля, из Лилля, где они были представителями, сообщается, что Ришар и Пишегрю провели продолжительное совещание с Сен-Жюстом и Леба в Реюньон-сюр-Уаз, в результате которого был подтвержден предыдущий план обхода правого и левого флангов противника, в то время как центр стоял в обороне.
Девятнадцатого Сен-Жюст и Леба направили Комитету копии декретов, изданных ими до этого времени. На следующий день они написали Пишегрю, упрекая его в том, что он не прислал им свой план операций, о котором они узнали лишь косвенно; они сочли этот план поспешным; в дальнейшем пусть он предупредит их заранее, прежде чем будут определены действия.
Курьерская доставка между фронтом и Парижем, должно быть, была быстрой, поскольку Карно получил копию этого письма и ответил на нее на следующий день. По его словам, Комитет предположил, что грандиозная операция по переходу реки Самбры отложена, но из письма предводителей следовало, что она началась накануне.

@темы: Сен-Жюст, Кертис

---

Разговоры институток из мемуаров Водовозовой.
Влияние на них прогрессивных идей.
-Представьте, мой брат-студент утверждает, что скоро все люди без исключения будут равны между собой. Ведь это же значит. что никакой разницы не будет между генералами и солдатами. между крестьянами и высокопоставленными людьми! Все должны будут решительно все делать сами. значит, даже люди знатные будут сами выносить грязную воду. Ведь если это верно, значит , все на свете перевернется!
- А мой папа говорил, что у всех помещиков скоро отберут крестьян, что мужицкие дети будут учиться на одной скамейке с господскими, а мы - с нашими горничными.
-Мой дядя настаивает, чтобы после выпуска я сделалась учительницею и учила самых простых детей, а взрослым внушала мысль о том, что теперь стыдно мучить крестьян, что это даже очень гадко...
-Мой папа (он служит в министерстве) говорит, что человек должен гордиться бедностью, -это значит, что он ничего не накрал, а что большая часть богачей богаты потому, что они наворовали на службе.

---

О будущей жене Кондорсе.
Софи только что вернулась из светского монастыря в Невильан-Брессс. куда благодаря 9-ти поколениям военной аристократии по отцовской линии была принята в звании почетной канониссы. Войдя туда в сопровождении гувернантки в сентябре 1784 года добродетельной юной девушкой, невежественной, набожной и наивной, она вернулась домой 20 месяцев спустя философом и убежденной атеисткой. Придя в ужас от подобного превращения, мать тут же потребовала прямо у нее на глазах сжечь все книги Вольтера и Руссо, которые та привезла с собой.

---

Герцогиня Абрантесская... так описала Кондорсе: "Не будучи особенно красивым, лицо его поражало каким-то необычным выражением. Лоб был широким и выпуклым, взгляд глубоким.. орлиный нос заметно выдавался вперед; рот был самой характерной частью лица; улыбка была безмятежной, но легко становилась язвительной. Она выдавала нечто затаенное, прорывавшееся наружу лишь в этой слегка насмешливой гримасе, поднимавшей уголки губ, когда неотступная мысль начинала биться в нем слишком настойчиво

@темы: Кондорсе