A small part of mankind had the courage to try to make man into. . . man. Well, the experiment was not successful.
Через пару ночей Паскье удалось избавиться от компрометирующего его товарища не раньше, чем пришло время, поскольку полицейские шпионы уже начали рыскать по дому, billet doux (?), который Бруслар написал оттуда Бонапарту не был предназначен снискать автору расположение полиции. С тех пор между упрямым шуаном и полицией шла непрерывная дуэль; за его голову была назначена награда в две тысячи франков; все главные комиссары полиции получили его описание, всем таможенникам был дан приказ арестовать его, всем жандармам было приказано передавать его со связанными руками от бригады к бригаде, пока он не доберется до кабинета министра. Но приказы были отданы напрасно, Бруслара не удалось захватить. Часто его присутствие замечается в каком-то месте как раз в тот момент, когда он готовится покинуть его. Заметки накапливаются. "Его видели покидающим Париж, он провел день в почтовой гостинице в Кане, недавно он остановился у Ле Провоса, владельца гостиницы в Байе". Когда ищейки устают и поиск ослабевает, есть методы привлечь внимание к человеку, который не хочет чтобы его забыли. Однажды ночью Мурат устраивает бал-маскарад по случаю открытия отеля "Телюссон", где он проживает теперь, будучи шурином Первого консула. Мужчина расталкивает слуг, пробирается сквозь группы гостей, в три прыжка достигает хозяина дома, оскорбляет его, угрожает "отрезать ему уши" и исчезает. Это Бруслар, или, по крайней мере, так говорят, поскольку в полицейском отчете за тот же день упоминается о его присутствии в ложе Сен-Маркуф. В течение шести недель никто на набережной Малакэ не отваживается спать.
Одно имя этого решительного негодяя заставляет главных полицейских чинов бледнеть; они молчаливо убеждены , что Наполеон падет от его руки, и Бруслар, хорошо зная об их ужасе, ликует от произведенного им эффекта. Ему приятно думать, что он пугает повелителя мира; образ невидимого пугала ему превосходно подходит; мысль о том, что страх перед неумолимым кинжалом портит триумф узурпатора; отравляет все удовольствия его ночей, его прогулок, его работы, его отдыха; удовлетворение о тем, чтобы быть вездесущим кошмаром для тех, кто любит Бонапарта, и тех, кто его защищает, вполне достаточно, чтобы удовлетворить недоброжелательность Бруслара. . Он не мог придумать никакой более медленной или утонченной пытки. Уверенность в том, что само его существование беспокоит каждого участника праздников в Тюильри он считает наилучшей возможной местью за своих товарищей. Призрак более страшен, чем реальность, и поэтому, что хорошего в том, чтобы перестать быть призраком и рискнуть нанести какой-нибудь удар, который, возможно, можно было бы парировать, и неудача которого была бы новым успехом для его врагов?
Кроме того, убийство ему неприятно, и у него нет склонности к тираноубийству. Ибо Бруслар, несмотря на свою внушающую благоговейный трепет репутацию, сентиментальный малый и, несмотря на свои пятьдесят лет, обладает восприимчивым сердцем, жаждущим привязанности. Он знаком с надежными подругами, которые ждут его с распростертыми объятиями. Недалеко от Байе живет мадам де Вобадон , соблазнительная блондинка с очень белым цветом лица, грациозной осанкой и томными глазами; недалеко от Кана - Роза Банвиль, известная всей партии роялистов под именем "Жанна д'Арк " ; в Валони, мадемуазель Дотвиль, поэтичная и сентиментальная дама, публиковавшая стихи под псевдонимом "Отшельница долины Дрома"; и в Байе, де Талейво(?). Это были его "летние девушки", потому что в Париже были и другие хозяйки, не менее любящие и не менее преданные. Была вдова, мадам ла Вакери; была мадемуазель Эйми Берруйер, на которой, как сообщалось , он был тайно женат; и была мадам д'Анжу, шпионка принцев
Одно имя этого решительного негодяя заставляет главных полицейских чинов бледнеть; они молчаливо убеждены , что Наполеон падет от его руки, и Бруслар, хорошо зная об их ужасе, ликует от произведенного им эффекта. Ему приятно думать, что он пугает повелителя мира; образ невидимого пугала ему превосходно подходит; мысль о том, что страх перед неумолимым кинжалом портит триумф узурпатора; отравляет все удовольствия его ночей, его прогулок, его работы, его отдыха; удовлетворение о тем, чтобы быть вездесущим кошмаром для тех, кто любит Бонапарта, и тех, кто его защищает, вполне достаточно, чтобы удовлетворить недоброжелательность Бруслара. . Он не мог придумать никакой более медленной или утонченной пытки. Уверенность в том, что само его существование беспокоит каждого участника праздников в Тюильри он считает наилучшей возможной местью за своих товарищей. Призрак более страшен, чем реальность, и поэтому, что хорошего в том, чтобы перестать быть призраком и рискнуть нанести какой-нибудь удар, который, возможно, можно было бы парировать, и неудача которого была бы новым успехом для его врагов?
Кроме того, убийство ему неприятно, и у него нет склонности к тираноубийству. Ибо Бруслар, несмотря на свою внушающую благоговейный трепет репутацию, сентиментальный малый и, несмотря на свои пятьдесят лет, обладает восприимчивым сердцем, жаждущим привязанности. Он знаком с надежными подругами, которые ждут его с распростертыми объятиями. Недалеко от Байе живет мадам де Вобадон , соблазнительная блондинка с очень белым цветом лица, грациозной осанкой и томными глазами; недалеко от Кана - Роза Банвиль, известная всей партии роялистов под именем "Жанна д'Арк " ; в Валони, мадемуазель Дотвиль, поэтичная и сентиментальная дама, публиковавшая стихи под псевдонимом "Отшельница долины Дрома"; и в Байе, де Талейво(?). Это были его "летние девушки", потому что в Париже были и другие хозяйки, не менее любящие и не менее преданные. Была вдова, мадам ла Вакери; была мадемуазель Эйми Берруйер, на которой, как сообщалось , он был тайно женат; и была мадам д'Анжу, шпионка принцев
" Национальные архивы
)
и заставил его проявить милосердие. 
", пишет он Даламберу. И то и другое имеет для него одинаковую ценность. И реликвии, над которыми он не раз издевался , и портрет фаворитки, которую он презирает, - не более. как средства для того, чтобы его оставили в покое